Фантастика 2025-156 - Оксана Олеговна Заугольная
В общем, я скромно ждала, когда они наобнимаются, эти непонятные семейные отношения, как Бриен вдруг произнёс:
— И вообще, чей бы дракон чихал! Я не уверен, что ей стоит кого-то опасаться, а вот нам всем — да!
— Белка безвредная, — попытался успокоить его Даррен. — Дура, конечно, зато безобидная. Клептоманка, но при этом бескорыстная. Даже за эльфийского принца выходить не стала, а он ведь предлагал. Дважды!
Тут я всё ещё могла спасти репутацию, но страшно хотелось узнать, откуда Даррену известно про принца! И про дважды! Мы с подругами не сплетничали об этом, Викуэль тем более.
Так что я снова промолчала, как есть дурочка.
— Безвредная? — хохотнул Бриен. — Ты серьёзно, Даррен? Я думал, в вашем университете преподают хоть какие-то полезные для реальной жизни вещи. Историю, например.
— История у нас есть, — судя по тону, Даррен насторожился. Я тоже заподозрила неладное и снова открыла глаз, а потом второй. Но вот сразу сесть с непривычки после лежания в одной позе не удалось.
— Тогда почему ты считаешь совершенно безвредной Иссабелию Астаросскую?
Вот тут я села, но Даррен уже не обратил на меня никакого внимания. Всё оно было приковано к брату.
— П-подожди! — лучший ученик Звояра начал немного заикаться. — С чего ты решил, что она… её отец… нет, п-подожди! И её мать!
На колени ко мне прыгнул мой мёртвый питомец, о котором я успела забыть. Он утробно, с присвистом сквозь открытые рёбра замурчал. Восхитительно! Не безмолвное умертвие!
Впрочем, не стоило радоваться. Братья Гастионы повернулись ко мне.
Бриен с затаённым восторгом и ужасом, и Даррен — просто с ужасом. Чтоб бесы взяли моего жениха! Три года мне удавалось держать в тайне свою фамилию и никак, никак не ассоциироваться со своей семьёй. И на тебе! Всё моему мёртвому котику под хвост.
Я погладила рыжего. С непривычки пальцы пару раз застревали между рёбрами, а так здорово. Мягонький. Мой.
— Белка, — тихо произнёс Даррен. — Это правда?
Хоть заикаться перестал и то хорошо.
Почему-то видеть ужас именно на его обычно бесстрашном и ехидном лице было особенно неприятно. Ну да ладно. Звояр так смотреть не будет, если узнает. Я надеюсь. А до Даррена… что мне до него, да?
Плакать хотелось просто от злости. Обидно. Так хорошо начавшаяся ночь заканчивалась просто кошмарно!
Чтобы не разрыдаться перед этими двумя… Гастионами, я решила оглядеться. Но далеко взгляд у меня не ушёл. На плече Даррена я обнаружила… Даррена! Только в один хэнд* высотой.
— Бес, — еле слышно прошептала я. Вот говорила мне мама, что бесы существуют, а я не верила! Бес Даррена, прехорошенький в таких пропорциях, безмолвно жестикулировал, бегая по плечу Даррена большого. Ругался.
Бесы, наверное, всегда ругаются. Мелькало что-то и на плече Бриена. Его бес выглядел тоже миленьким, но слишком уж потирал свои маленькие ладошки. Мне это совсем не понравилось.
— Ну прекрасно, ей теперь бесы мерещатся, — выдохнул Даррен. — Нормальная же в университете была, а сейчас всех сожжёт святым пламенем. Или чем там они жгут.
— Она скорее закопает, — нет, я ошиблась. Бриен испуганным совершенно не выглядел, даже наоборот. И его бес потирал ручки и суетливо бегал по плечу даже больше, чем до этого. — И то не всех. Я же теперь её жених. А институт брака священен для всех. Особенно для этих.
Он кивком указал на меня и шёпотом добавил:
— Святых инквизиторов.
Театральный шёпот привёл меня в чувство.
— А ничего, что я ещё здесь и не оглохла? — сварливо спросила я. — Совсем страх потеряли!
Я щёлкнула пальцами. Обычно я это делала просто по дурной привычке. Звук щелчка ужасно раздражал монахинь, которые служили монастырю, при котором я выросла. Родителям вечно было некогда, так что видела я их лишь по многочисленным церковным праздникам. А праздников хоть и было много, но недостаточно, чтобы я прониклась идеологией нашего воинственного государства.
Только в этот раз от щелчка у меня на пальцах возникло пламя высотой в две ладони.
— А-а-а! Священный огонь! — заорал только что бывший совершенно спокойным Бриен и рухнул на пол.
— Он обычно не такой дёрганный, это после похорон заживо, — вынужден был заступиться за своего брата Даррен. — Белка, настоящий могильный огонь! Как!
Огонь и впрямь был зелёный, кладбищенский. Не грел, а больше холодил пальцы.
— Бабка ваша из-под клумбы силу передала, — я пожала плечами и решила наябедничать. — Я теперь рядом с вами бесов вижу!
— Бесов? — Даррен уже совсем успокоился и, казалось, забыл про то, что я из семьи инквизиторов. Только верилось в это с трудом. Для любого мага инквизиторы — опасные фанатики и убийцы. При этом из-за их относительно небольшого количества, инквизиторы были практически неприкасаемыми. Это придумал прошлый король. Тиран и деспот, он неожиданно озаботился проблемой инквизиторов.
Он заявил, что драконов мы охраняем от людей, хотя драконы иногда жгут поля, магов и жрут девушек. А инквизиторы, которых после войн с их маленьким, но воинственным государством Астарос, осталось совсем немного, почему не охраняем? Они хотя бы не едят магов!
Я говорю «мы» и «их», потому что себя считаю магом. Слабеньким, да. Но магом. Но суть не в этом, а в том, что инквизитора можно убить только при реальной опасности для своей жизни.
А тут уже беда новая. Маги же почти все задаваки и гордецы. Особенно сильные. Признать, что какой-то инквизитор без магии опасен для твоей жизни — да лучше умереть! Они и умирали, потому что в Астаросе таких сантиментов не понимали. Так что теперь, когда Даррен знал, что мои родители — инквизиторы, он наверняка не сможет это забыть. Тем более что в Астаросе не было как таковых короля и королевы. Там были их высокопреосвященства Астаросские.
Мои папа и мама.
Да, в некотором роде я была родовитее Гастионов и всех их соседей вместе взятых. И богаче, потому что инквизиторы во многом были схожи с драконами, которых охраняли наравне с ними. И они вовсе не гнушались золотом и драгоценностями, добытыми во время набегов на магов.
Только вот всё это, вместе со своей прежней жизнью, я оставила, едва осознала в себе толику магии. Я сбежала в Калегосию, оформила себе статус беженки по причине наличия магических способностей, и вписала новое имя в свою жизнь. И фамилию. Прочерк.
Ректор стал моим
