Итальянец на службе у русского царя - Сергей Николаевич Спящий
Спрыгнувший десант удачно опустился прямо на головы палящем вверх как в копеечку пушкарям. Сбить множество спускающихся целей те никак не смогли.
Вооружённые укороченными, для боя на стеснённых улицах, многозарядными, огнебоями, небесные стрельцы легко давили сопротивление пушкарей и почти на равных сражались с reichsritterschaft. Расширенные под большее число патронов магазины и большое количество гранат, используемое ими по любому, самому малому, подозрению уравнивали силы с нечеловечески быстрыми и сильными, но вооружёнными холодным оружием, бойцами.
Дивы и вовсе творили настоящее опустошение в местах своего приземления. Действуя не в одиночку, но при поддержке прикрывающих их небесных стрельцов, они на раз выносили любое сопротивление. Почти неуязвимые ни для попаданий из ручных огнебоев, ни для холодного оружия, даже если держит рука имперского рыцаря, операторы дивных доспехов постепенно зачищали территории рядом с местом своей высадки. Выступая в роли шагающего танка или передвижного опорного пункта, дивы принимали на себя всю ярость врага рассеивая её словно волноломы, неизбежно стоящие на пути у накатывающих на пристань волн.
Ослабленный и испуганный противник, добивался и уничтожался свежими силами стрельцов. Выбив врага и освободив здание, стрельцы шли дальше под прикрытием доспеха.
Впрочем, столкнувшись с новым для себя противником, имперские рыцари постепенно его изучали.
Где-то у них получилось опрокинуть один из доспехов и после добить его уже на земле, предварительно вырезав сопровождающий отряд стрельцов.
В другом месте стрельцы оказались отрезаны от оторвавшегося вперёд дива, после чего и отряд прикрытия и доспех были уничтожены по одиночке.
Но главное дело сделано — основная часть пушечно-средневекового ПВО уничтожена и степень угрозы для зависших над пылающей крепостью дирижаблей значительно снизилась. Их осталось всего восемь штук, потрёпанных, но сохранивших строй и управление воздушных корабля.
Вывалив на крепость оставшийся запас бомб и ракет, пара небесных кораблей рискнула спуститься в центре уже зачищенной территории, принимая на борт уцелевших десантников. Поднявшись в воздух, русские дирижабли потянулись обратно на восток. Под ними горела и пылала больше не существующая ни как место сбора, ни как опорный пункт, литовская крепость. Имперские рыцари, сохранившие до трети изначальной численности, организованно отходили на всякий случай стараясь не собираться особенно крупными группами.
Те из горгулий кому получилось выжить, как-то залечить раны и не погибнуть под пылающими развалинами, постепенно собирались вокруг Марьи.
Совсем скоро что Фридрих, что Изабелла, что русский царь получат описание произошедшего сражения и сделают свои выводы. Показавшими себя эффективными приёмы получат дальнейшее развитие, неэффективные заменятся чем-нибудь другим. Формально первую большую битву выиграл русский воздушный флот. Ведь крепость лежит в руинах и по этим руинам сейчас гуляет огонь. Но понесённые потери не позволяют говорить о безоговорочной победе. Безвозвратно потеряны пять кораблей и ещё два пострадали настолько сильно, что на обратном пути их пришлось брать «на воздушный буксир». Потери в элитных войсках небесных стрельцов крайне значительны. Несколько дивов погибло. Обстоятельно, насколько это возможно, разобрав каждый случай потери дивного доспеха, Иван Молодой пришёл к выводу что ни один из них не мог быть захвачен противником. Все они остались там, под сгоревшими развалинами и это была одна светлая мысль. Прекрасно показавшие себя в реальной битве дивные доспехи не должны достаться врагам ни в каком виде. Это было очень важно.
* * *
Коростень и Овруч. Житомир и Чернобыль — все немногие уцелевшие города к западу от Киева полученные русским царством по результатам короткой войны после попытки Литвы воспользоваться смутой и вернуть себе Киев были превращены за зиму в укреплённые пункты. Каждый обзавёлся несколькими линиями обороны на подобии тех, что были созданы в Тульской крепости против осман. Впрочем, здесь был другой враг и другая специфика.
Старому стрельцу Семёну не привыкать воевать в окопах. Он один из тех, кто прошёл и битву за Венёв и оборону Тулы.
Собственно, если так посмотреть, Семён всю свою жизнь был солдатом. Военное ремесло, при царе Иване свет Третьем Васильевиче оплачивалось более чем хорошо. Для семьи какого-нибудь крестьянина или городской бедноты пропихнуть сына в стрельцы означало хорошее такое подспорье и надежду выбраться из вековой нищеты если только глава семьи сам не станет глупить. Пока один или два старших сына служат стрельцами, другие дети, на присылаемые ими деньги, имеют возможность получить образование вместо того, чтобы ежедневно убиваться на хозяйстве. Всякому известно, что образованному человеку живётся легче и проще. Он может стать ремесленником — углублённо изучить какое-нибудь ремесло, которое будет кормить его и его семью всю жизнь. Может попробовать пойти в помощники к купцу и, со временем, выслужиться у него в приказчики, а то и самому открыть собственное дело. Может пополнить ряды «государев людей» и вовсе как сыр в масле кататься. Но почти для всех подобных семей самым первым шагом из круговорота вековой нищеты, когда весь день работаешь в поле, а всё равно частенько вынужден укладывать своих детей спать голодными стала как раз возможность пойти стрельцом в царскую армию. Попасть туда не так просто. Мало быть молодым, так нужно быть ещё и здоровым. Других требований нет, но и эти выполнить не так просто. Много вы видели богатырей при регулярном недороде, голоде и необходимости выживать зимой в землянке накрытой деревянной крышей — скатом? Но всё же, всё же…
Семён за свою жизнь в сначала княжеской, а после в царской армии скопил неплохое состояние и мог считаться относительно богатым человеком. В сравнении с каким-нибудь крестьянином из глубинки он и правда богат как Крез. В сравнении с купцом средней руки — примерно так-сяк, до средней планки худо-бедно дотягивает. Семьёй он не обзавёлся. Родни у него не было. Сгинула родня в бурном круговороте событий пока царь Иван перековывал Московское княжество, словно мягкий металл, требующий неоднократной закалки чтобы превратиться в твёрдую сталь, чтобы стать русским царством. Так и вышло, что тратить особенно некуда. Деньга копится. А единственной семьёй для Семёна, его матерью, женой и сестрой стала армия. Молодые стрельцы коих часто отдавали в обучение старому солдату воспринимались им как собственные дети. Он учил их военной науке, а они, со временем, уходили или погибали, но взамен приходили другие и всё по новой.
— Германец совсем другой враг, — поучал Семён молодёжь в свободное время. — Не такой как турок.
— А в чём разница, дядька Семён? — поспешил спросить молодой
