Небо в огне - Алексей Ковригин
— Сеньор президент! Эскадрилья «Корсары» к передислокации полностью готова и по вашему приказу вылетит в любое время и в любую указанную нам точку! Погода перелёту благоприятствует, но считаю, что перелёт следует совершать не ранее чем послезавтра. Прогноз по метеоусловиям на всю следующую неделю нам дают удовлетворительный. Ничуть не сомневаюсь в компетенции полковника Луна и уверен, что лётное поле для нашей эскадрильи он предоставит подходящее. Но всё-таки считаю необходимым вначале отправить туда технический состав, чтоб мои механики на месте всё осмотрели и подготовили к приёму самолётов, во избежание ненужных нам сюрпризов. После получения от них заключения о полной готовности взлётно-посадочной полосы к приёму наших самолётов, перелететь в любую указанную точку провинции Астурия большого труда не составит и много времени у нас не займёт. Тем более, что насколько мне известно эта провинция успела пройти картографирование и надеюсь, что сеньор полковник полётными картами с нами поделится. — уже предвкушаю какой ажиотаж вызовет моё сообщение об этой передислокации в эскадрильи, как вдруг:
— Это полностью исключено! Технический состав твоей эскадрильи относится к вооружённым силам Басконии и я просто не имею права отдавать им такой приказ. Команданте, ты чем слушал? Самолёты и пилоты полностью находятся в твоей юрисдикции, как арматора частной военной компании «Корсары», но для механиков и оружейников в приоритете законы нашей страны. Так что извини, но придётся обходиться теми силами, что тебе на месте предоставит командование Северного Фронта! — вот это нихрена ж себе… заявочки⁈
Обвожу взглядом присутствующих. Это что, такая неудачная шутка? Хм, однако непохоже. Агирре нахмурился, но вполне серьёзен. Полковник Луна свой взгляд от меня отводит, видимо понимает, что это предложение для меня неприемлемое. Лицо майора Ромеро никаких эмоций не выражает, а вот «генералы» настроены благодушно и никаких неожиданностей для своей авантюры не ожидают. Тем хуже для них. Вздыхаю и молча сажусь на своё место. Всё, приехали! Использовать наш «Бильбо-два» в качестве аэродрома базирования для дальних вылетов конечно возможно, но толку от этого будет мало. До Понферрадо от Бильбао напрямую немногим более трёхсот километров, туда-обратно слетать можно и даже нанести бомбовый удар по указанным целям вполне получится, вот только о полноценной боевой работе не может идти и речи. Да и зачем анархистам бомбардировщики? У них и своих вполне хватает. Два месяца назад генерал Гамир Улибарри прилетел «с подарками», звено «Ньюпортов» для «Бискайского авиакрыла» и эскадрилья «Бреге» для авиасоединения Северного Фронта. Мои «Девуатины» — это в первую очередь истребители и уж затем штурмовики, или бомбёры. Жаль конечно, очень жаль, но подобное предложение для «Корсаров» совершенно не подходит. Откидываюсь на спинку стула и задумываюсь, как мне обойти решение кортесов, однако ничего разумного в голову что-то не приходит. Вот же… засада!
— Команданте, ты чего молчишь? Так когда мне стоит ожидать твою эскадрилью? У нас очень мало времени на раскачку и твои истребители нам нужны уже сегодня! — Буэнавентура требовательно смотрит на меня в ожидании ответа.
— Так всё. Уже никто никуда не летит! — после моих слов в кабинете повисает воистину «гробовая тишина».
Дуррути начинает краснеть, пыхтеть как закипающий чайник и видимо уже совсем готов взорваться, и разразится гневной обличающей речью. Он это умеет, газетчики любят цитировать этого красноречивого и неутомимого демагога. И от его едких высказываний достаётся не только мятежникам-санхурходистам, но и республиканскому правительству, и кортесам в Мадриде. Но в особенности тем левым, что входят в блок коммунистов-сталинистов «большевистского толка» в испанском парламенте. При упоминании о «предателях-большевиках», на словах провозгласивших борьбу за слом старой государственной машины и построение общества либертарного коммунизма, а на деле после своей победы начавших строить новую «империю угнетения» лидер испанских анархистов просто впадает в состояние мрачной ярости. И, по-моему, у него со Сталиным идёт непримиримая заочная полемика в газетных статьях, разбавленная пикантной толикой личной неприязни, что только придаёт им интереса у читателей. Однако выслушивать Буэнавентуру у меня совершенно нет никакого желания. Так что, машинально, но неосмотрительно, отмахиваюсь от него как от назойливой мухи, чем вообще привожу «народного генерала» в состояние ещё большего возмущения, однако не дав ему раскрыть рта и сказать даже пары слов, поясняю и свой жест, и свою реплику:
— Вот не надо громких слов и пафосных речей! Я уже сказал вам, что моя эскадрилья в полном составе готова к передислокации в любой момент и в любую точку по вашкму указанию. Однако, сеньоры, ключевое словосочетание в этой фразе, это всё-таки «в полном составе». Но… если даже вы, уважаемые сеньоры, представляя здесь высший военно-политический совет всего руководства Северного Фронта, не в состоянии однозначно решить простого вопроса о командировке двух дюжин человек из моего технического состава, то вот о чём с вами вообще можно вести речь и договариваться? Вы бы вначале между собой всё обсудили, а потом уж ко мне обращались. — смотрю на гневно насупившегося Буэнавентуру и добавляю:
— Я также понимаю, что вы, конечно же, сможете предоставить мне опытных оружейников. Всё-таки подобрать дюжину толковых мастеров оружейного дела не такая уж и сложная задача. Однако, во всём авиасоединении нашего Северного Фронта на егодняшний день нет ни одного самолёта с моторами «Гном-Рон», а вот это уже проблема! Полковник Луна хорошо знает, что мне понадобилось три месяца на то, чтобы только переучить отличных автомехаников на обслуживание этих авиадвигателей. Сегодня, спустя шесть месяцев с момента начала формирования эскадрильи, я уже полностью уверен в своих специалистах. Но у вас-то их нет! Согласиться на вашу авантюру, а другого слова для вашего предложения у меня попросту не находится, это означает только одно. В ближайшее время моя эскадрилья без должного обслуживания и ремонта перестанет существовать как боевая единица. Я знаю, что за последние две недели ваше авиасоединение потеряло в боях шесть самолётов. Но для вас, это всего лишь статистика. А вот для меня мои лётчики прежде всего близкие друзья, да и таких «Девуатинов» у меня больше нет и не предвидится. — перевожу дух, осматриваю возмущённые лица и заканчиваю, вновь глядя только к Дуррути:
— Бездумно потерять отличную эскадрилью только в угоду чьим-то амбициям у меня нет никакого желания. Единственное, что сейчас мне приходит на ум, так это обучение
