Шарлатан 4 - Квинтус Номен
Однако «гитарные» покрывали лишь небольшую часть необходимых расходов, а основной навар у июню пошел все же от «кухонной утвари». Деньги-то много людей умели считать куда лучше меня, и Зинаида Михайловна, еще весной обсудив некоторые вопросы с Наташей Резниковой, решила, что Наташа была все же «более права» в споре со мной — и закупила (правда, все же «не на все деньги») много ударопрочного полистирола. Правда, я в результате лишился винилита для изготовления наушников, но получил взамен этот самый полистирол (что, честно говоря, слегка так качество наушников ухудшило, но и цена на них снизилась, хотя и тоже «слегка»), и увеличилось производство грампластинок, а в Ворсме рядом с заводов мединструментов поднялся отдельный цех, где начали выпускать все эти овощерезки — которые наибольшим спросом пользовались все же не в далекой Америке, а в близкой Германии, где основная часть импортного оборудования и закупалась.
По счастью, наш министр решила, что «я тоже прав» и буквально за забором Кстовского нефтеперерабатывающего завода она распорядилось выстроить уже завод по производству полистирола. Но не такой, какой я было собрался выстроить, и уж совсем не такой, какой предлагал выстроить этот самый товарищ Костандов. Для проектирования установки по выпуску этого полистирола она пригласила специалистов именно из министерства нефтяной промышленности (подключив в работу и горьковских химиков, и ребят из Дзержинска), да и место для этого завода ей наши нефтяники предложили. С местом все было просто: этот самый полистирол производился (если промежуточные этапы отбросить) из бензина марки «Галоша» (он же — нафта), которого Кстовский завод производил гораздо больше, чем его требовалось. А если его отправлять на соседний завод (причем его даже не требовалось куда-то возить, там трубу проще через забор перекинуть было), то выгода получается взаимная.
Мне вот интересно даже стало: в моей «прежней реальности» что, невозможно было такую установку самостоятельно спроектировать и изготовить? Потому что в этой самой «прежней истории» развитие советского химпрома шло уж больно заковыристым способом. Проще говоря, через жопу шло, и главную роль в жопности советского химического производства сыграл как раз товарищ Костандов, который пятнадцать лет этот самый химпром возглавлял…
Возглавлял и вел вперед, причем очень интересным и непростым путем вел. Почти все предприятия Химпром под его руководством строил более чем оригинальным способом: за счет западных кредитов, которые потом гасились готовой продукцией. Причем буржуи на эти кредиты получали продукцию заводов уже по себестоимости, а отдавать нужно было в том числе и проценты. Например, знаменитый «Тольяттиазот» строился на деньги «Оксидентл Петролеум» (то есть компании всем известного приятеля Ленина Арманда Хаммера), и себестоимость производимого там аммиака рассчитывалась на основании цены электричества с Куйбышевской ГЭС по шесть десятых копейки за киловатт — а ведь завод отжирал почти половину производимой станцией энергии, которая прочим потребителям шла уже по четыре копейки. Еще за счет американца был выстроен аммиакопровод в Одессу (который обошелся даже дороже, чем сам завод) — и все это было выстроено для того, чтобы хитрожо… умный буржуй получал аммиак почти втрое дешевое его среднемировой цены в течение более чем пяти лет. Ну а так как почти все критическое оборудование тоже оказалось американским (поставленным в СССР по очень даже «рыночным» ценам), то и после завершения расчетов по кредиту почти десять процентов продукции завода уходило к «Оксидентл Петролеум» в качестве оплаты за запчасти и обслуживание…
И это же самое было проделано на девяноста процентах советских химзаводов (а десять процентов все же химпрому не подчинялись и обслуживали нужны военных ведомств) — то есть этот наш очень хитрый министр просто превратил советских химпром в «сырьевой придаток» химпрома западного. Вдобавок, у него вообще был довольно интересный взгляд на то, как должна развиваться советская химическая промышленность. В основном она занималась производством продукции «первого передела», то есть выпускала что-то энергоемкое, но довольно дешевое. И химическая промышленность не только в Тольятти отжирала у других отраслей большую часть энергии, по всей стране предприятия химпрома тратили свыше двадцати процентов всего производимого в Союзе электричества.
Да, много тратили, но и производили чуть больше, чем дофига… однако весь мир смеялся над тем, что советские люди полиэтиленовые пакетики моют. Ну да, моют — потому что полиэтилена стране не хватало. А с чего бы его хватать-то, если три четверти его производства сразу с заводов отправляются за границу…
И вот это «массовое крупнотоннажное производство» в СССР развивалось невероятными темпами, однако все производство «специальное», то есть даже не по выпуску готовых товаров, а хотя бы химикатов высокой степени переработки, в СССР почти не развивалось. Сырье отправлялось для такой переработки на заводы (причем выстроенные в том числе и за советский счет) в Германию, Польшу, Венгрию — и уже оттуда готовая продукция по ценам на порядки выше, чем отправленное на переработку сырье, возвращалось в СССР. Грубо говоря, с тонны нефти СССР получал условную тысячу рублей доходов, а иностранцы — причем с этой же самой тонны — в десять, а то и в пятьдесят раз больше.
Но мне даже не это интересно было: как у нас чиновники воруют, используя оффшорные схемы и «зарубежных контрагентов», я и раньше прекрасно знал. Меня заинтересовало кое-что другое, а именно то, что — как нам показали на том самом «семинаре», предоставив тщательно подобранные отчеты советского же Госкомстата — ближе к концу семидесятых у Химпрома «баланс сходился» и основные потребности СССР в химической продукции уже удовлетворялись. Не все, но основные — и быстро проведенные уже здесь расчеты показывали, что «тогда» Советский Союз производил этой самой «крупнотоннажной» продукции минимум вчетверо больше,
