Американский наворот - Сергей Вихорев
За раздумьями и воспоминаниями он доехал до северного пропускного пункта — поста на двухполосной дороге, устроенного в разрыве бетонной стены. Он остановил машину у стоп-линии, затем открыл боковое стекло и выставил в окно карточку-идентификатор. Тронувшись с места, он медленно протащился перед несколькими камерами в массивных корпусах, установленных вряд. Система отсканировала пропуск и лицо водителя, то есть Завирдяева. Какие-то из камер, несомненно успели рассмотреть салон на предмет не находится ли там непредусмотренный пассажир.
Впереди загорелся зеленый светофор. Вооруженной охране, устроившейся в остекленной будке, возвышавшейся на уровне второго этажа, казалось, не было до происходившего никакого дела. Это впечатление было не вполне справедливо по отношению к ним, так как своя функция, у них была и была она вполне определенная — в случае чего захлопнуть бронированные ворота, перейти на защищенную позицию и дать вооруженный отпор. Типичные сценарии в рамках мер предосторожности.
Дальше пошла прямая внутренняя улица с высаженными по обе стороны тополями, неторопливо сыпавшими желтыми листьями. По одну сторону, по правую, был тяжеловесный бетонный забор, отделявший территорию комплекса не от внешнего мира, а всего лишь один сектор комплекса от другого. По левую сторону один за одним тянулись серые бетонные корпуса высотой с десятиэтажный дом. Вроде бы в них предполагалось добывать термоядерное топливо из воды, или из тяжелой воды, которая, в свою очередь, добывалась из большого объема воды. В общем, советские проектировщики и инженеры тогда задались целью построить объект, который был в состоянии функционировать максимально самостоятельно — и добывать топливо и ремонтировать агрегаты. Даже была своя атомная станция, которая должна была служить «стартером». Все это при том, что в радиусе нескольких километров была высоковольтная линия, вполне способная дать часть своей энергии, чтобы «зажечь» синтез. Так, с АЭС в качестве «стартера» никто и никогда больше не делал, да и эти не сделали. АЭС, правда, какое-то время проработала. Потом, когда у России наконец-то появились свои термоядерные генерирующие мощности, АЭС была закрыта за ненадобностью и благополучно демонтирована.
Сейчас уже было трудно сказать, был ли этот комплекс мемориалом необузданной глупости и непрактичности или же, напротив воплощением, хитроумного и вполне рационального расчета, не оправдавшегося лишь по причине изменений в глобальной картине мира, мира политики и мира технологий в частности.
После поворота показались боксы крытой автостоянки, куда Завирдяев ставил машину.
Выйдя из бокса, он, неожиданно для своей усталости, озорно прошуршавший тополиными листьями, направился к пропускному пункту, который нужно было миновать, чтобы попасть в так называемый внутренний пояс, где располагались жилые корпуса.
Этот сектор был заново обустроен уже тогда, когда полумертвый комплекс стал превращаться в обиталище чиновников и клерков Блока и СБСЕ. Чисто географически сектор не находился где-то в центре комплекса, он был с скорее с западной стороны, хотя от внешнего периметра он и вправду был изолирован другим сектором шириной в полкилометра. Еще в последние недели там, во внутреннем секторе были расконсервированы несколько общежитий, которые в случае чего могли бы принять наиболее уязвимых гражданских. Это конечно же был всего лишь жест — площадей для таких целей там было недостаточно.
Завирдяев шагнул в разошедшуюся автоматическую дверь и направился к рамке, перед которой как обычно выложил свой «орел пустыни».
Раздался сигнал тревоги.
— В чем дело? — с неподдельным удивлением поинтересовался Завирдяев.
— Не обращайте внимание, Сэр, — ответил русскоязычный охранник, вроде недавно появившийся, не более двух недель назад. — Извините, но так положено, — произнес он, демонстративно подняв кверху ручной сканер-металлоискатель.
— Да без проблем, — добродушно ответил Завирдяев и нарочито вытянулся неподалеку от рамки.
— Работает не пойми как, — проворчал охранник, не всерьез двинувший ногой по нижней части металлического портала, — Я с самого утра уже задолбался так вот скакать. И сигналит чисто по случайному выбору.
С этими словами он подошел к Завирдяеву и начал его сканировать, отчего-то начав с самого верха, с головы. Далее рука с прибором заскользила вниз.
У Завирдяева возникло совершенно отчетливое ощущение, что где-то поблизости оказался источник статического электричества. Что-то наэлектризованное.
— А если у меня наушник был бы, ваша «лопата» среагировала бы?
— Нет, Сэр, эта «лопата» куда умнее рамки. Она никогда не дурачится. Все, я все проверил, — произнес он, выпрямляясь.
Завирдяев потянулся к белому лотку, из которого забрал обратно свое оружие.
— А забавно, да? — движением руки обратив внимание на пистолет, прежде чем его спрятать, проговорил Завирдяев.
— И не говорите, Сэр, — усмехнулся в ответ охранник. — Посмотреть бы на того, кто эти правила придумывал.
Завирдяев вышел из пропускника и зашагал к своему дому. Все что сейчас он собирался делать — это упасть на диван, даже не на кровать, и заснуть. Так он и сделал.
20.10.2120
Открыв глаза и оглядевшись, Завирдяев не сразу-то и сообразил, где он находится. Такое и раньше бывало, но как правило в какой-либо новой обстановке, в командировках. Завирдяев снова закрыл глаза, словно в попытке отгородиться от незнакомого, чуждого мира, но странное ощущение не проходило. Словно в попытке стряхнуть окутавшие его чары он резким рывком перевернулся на спину и принялся бить себя в грудь обеими руками. Лицо, судя по ощущениям перекосилось в какой-то испуганно-агрессивной гримасе. Было от чего забеспокоиться — животный порыв словно произошел сам собой.
Серия из менее чем десятка ударов вдруг поставила все на свое место.
Завирдяев вновь закрыл глаза, но на этот раз просто чтобы расслабится. Через несколько секунд он легким и не лишенным изящества рывком поднял и усадил себя посередине дивана.
— Как это могло так сработать? — с чувством одновременного потрясения и восхищения думал он, обхвативши голову руками — так было комфортнее.
Время распалось. Внутренний календарь разорвался на по меньшей мере две части плюс более мелкие, утонувшие в беспамятстве осколки. С одной стороны вчера было девятнадцатое октября две тысячи сто двадцатого года, и при этом же вчерашний день закончился восхитительным закатом и теплой ночью во Флориде, в августе две тысячи сто тринадцатого. Где-то в тумане болтались эпизоды с контрольными точками, наиболее близкая к сегодняшней дате такая приходилась на Ганновер, на лето.
Завирдяев несколько раз вдохнул и выдохнул. Создавалось стойкое впечатление, что если озарение настигло бы его за какой-либо физической работой или занятием спортом, то было бы куда комфортнее, но, как ему было разъяснено когда-то, процесс наиболее благоприятно мог был быть реализован
