Сибирское образование - Николай Лилин
Повзрослев, многие девушки Балки осознали свое положение и почувствовали огромную пустоту; они тоже хотели иметь семью, найти мужа и быть похожими на других женщин, но это было уже невозможно: община навсегда заклеймила их, и ни один достойный мужчина никогда не смог бы жениться на них.
Эти бедные души, осознав, что они больше не могут наслаждаться положительными эмоциями, которые дает простая жизнь, совершали самоубийства в ужасающем количестве. Этот феномен самоубийства девушек был довольно шокирующим для нашего города, и многие мужчины, когда они осознали причину своего отчаяния, отказались заниматься с ними сексом, чтобы не участвовать в разрушении их жизней.
Я знал старого преступника из Центра по имени Витя, которого прозвали «Кенгуру», потому что в юности он был ранен в ноги в перестрелке и с тех пор ходил странной, подпрыгивающей походкой. Он был владельцем нескольких ночных клубов в разных городах России и всегда питал слабость к девушкам из Балки. После первых случаев самоубийства Кенгуру первым догадался об истинных масштабах проблемы и поклялся перед множеством людей, что больше не будет искать их общества, и предложил открыто обсудить этот вопрос с семьями девочек. Но у украинцев было странное чувство собственного достоинства: они позволяли своим дочерям ставить себя в компрометирующие ситуации, но потом делали вид, что ничего об этом не знают, и приходили в ярость, если кто-нибудь говорил правду. В результате многие из них враждебно отнеслись к инициативе Кенгуру, заявив, что это заговор с целью опозорить их округ. Позже произошли очень неприятные события: некоторые отцы фактически убили своих дочерей собственными руками, просто чтобы показать другим, что они не приемлют никакого вмешательства.
Ситуация ухудшилась частично из-за невероятного потребления алкоголя жителями этого района. Украинцы много пили, привычка, которую они, безусловно, разделяли с остальным советским населением, но они делали это особенно безудержно, без фильтра традиций и без следа морали. В Сибири алкоголь употребляют с соблюдением определенных разумных правил, чтобы не нанести непоправимый ущерб своему здоровью: соответственно, сибирская водка изготавливается исключительно из пшеницы и очищается молоком, которое удаляет остатки производства обрабатывайте, чтобы конечный продукт имел идеальную чистоту. Более того, водку следует пить только во время еды (в Сибири люди много едят, а блюда получаются очень сытными, потому что вы сжигаете большое количество жира, сопротивляясь холодам и сохраняя витамины зимой): если правильно питаться, то можно без проблем выпить до литра водки на человека. В Украине, однако, пьют водку разных сортов: спирт извлекают из картофеля или тыквы, и сахаристые вещества сразу же опьяняют. Сибиряки никогда не напиваются слишком сильно, не падают в обморок и их не рвет, но украинцы напиваются до потери сознания, и им может потребоваться до двух дней, чтобы избавиться от похмелья.
Итак, жизнь в Балке, бывшем еврейском, а позже украинском квартале, была похожа на одну длинную вечеринку, но вечеринку с грустной атмосферой, с ностальгией по чему-то простому и человечному, чего у этих людей больше не могло быть.
Мой дедушка всегда говорил, что это случается, когда люди забыты Богом: они остаются живыми, но уже не являются по-настоящему живыми. Мое собственное мнение состояло в том, что это была крайняя форма социальной деградации, затронувшая все сообщество, возможно, потому, что молодые люди, которые приехали жить в наш город, насильственно оторвались от своих родителей и были предоставлены самим себе, и без какой-либо формы контроля они сжигали себя, предаваясь всевозможным порокам. И, в свою очередь, без поддержки своих стариков они плохо воспитывали своих собственных детей.
Сыновья украинцев пользовались дурной славой маменькиных сынков и людей, неспособных сделать что-либо полезное ни для себя, ни для других. В Бендерах им никто не доверял, потому что они всегда лгали, чтобы казаться важными, но делали это так неуклюже, что никто не мог им поверить: мы просто обращались с ними как с бедными идиотами. Некоторые из них даже пытались заработать деньги, изобретая несуществующие законы: например, чтобы брат мог заставить свою сестру заниматься проституцией. Эксплуатация проституции всегда считалась преступлением, недостойным преступника: мужчины осужденные за такого рода преступления могли быть убиты в тюрьме; по правде говоря, это могло произойти и на улице, но им редко удавалось выйти из тюрьмы живыми. Украинцы просто не понимали этого; они бродили по районам города, тщетно пытаясь попасть в бары и ночные клубы. Перед ними всегда были закрыты все двери, поскольку деньги, которые они хотели потратить, были заработаны недостойным образом. Они продолжали, не переставая удивляться почему, создавая все более глубокий раскол между своим сообществом и остальной частью города.
Через район Балка проходила только одна дорога, а рядом с ней был киоск, принадлежавший старому украинскому преступнику по имени Степан, который продавал сигареты, напитки, а время от времени и наркотики, обычно те, что вы курите. Он также продавал вам оружие и амуницию с украинских военных баз, которые он получил с помощью своего старшего брата, кадрового солдата.
Степан был частично парализован, потому что однажды выпил немного алкоголя, предназначенного для научных целей. Когда он рассказывал историю того ужасного дня, он всегда обращал это в шутку: как только он понял, что левая сторона его тела вот-вот потеряет чувствительность, по его словам, в самый последний момент он перевернул свой «почетный член» на правую сторону и тем самым спас его.
Я часто останавливался, чтобы поболтать с ним, потому что мне нравилось видеть его присутствие духа и хорошее настроение даже в его довольно отчаянной ситуации. Он целыми днями сидел в своем инвалидном кресле под большим зонтом, разговаривая с проходящими мимо людьми. У него была дочь, возможно, единственная респектабельная девушка во всей округе, которая заботилась о нем и училась на архитектора. Его жена ушла от него незадолго до того, как его парализовало; она сбежала со своим любовником, молодым мужчиной-медсестрой. Я уважал Степана за тот простой факт, что он преуспел в воспитании своей дочери, оставаясь при этом именно тем, кем
