Русский диктат - Денис Старый
Я раньше слышал о нём, видел при дворе — всё-таки генерал-майор Бисмарк ходил в друзьях у Бирона, — но мы не были представлены друг другу. И мало ли кого ещё можно встретить в Петербурге.
Так получалось, что Бисмарк сокрушался о том, что он не принял участие в Крымской кампании. В это время он находился ещё в Речи Посполитой, был одним из русских генералов, которые располагались на территории Польши с небольшим контингентом войск, чтобы переход власти к нынешнему польскому королю Августу Третьему происходил мирно и безболезненно.
Единственное, что меня сильно смущало в генерале, это то, что он придерживался правил, которые уже становятся незыблемыми в прусской армии.
— Солдат должен больше бояться шпицрутена капрала, чем врага, — в ходе разговора неоднократно повторял фразу Бисмарк.
Любитель прусского подхода.
Исходя из этого, были некоторые сомнения в том, что, если разразится война и Россия будет воевать против Фридриха, ставшего прусским королем, будет ли Бисмарк готов полностью отдаться верности присяге престолу Российской империи? Посмотрим, есть ещё время приглядеться и к нему, и к другим немцам, которые посматривают в сторону Пруссии.
Все же в иной реальности, некоторый отток немчуры из русской армии после прихода к власти Елизаветы произошел. Но тогда она и приходила с такими лозунгами. В этой же реальности смена власти произошла без серьезного идеологического поворота. Так что весьма вероятно, что с Пруссией придется воевать и с немцами в армии. Благо, что в этом времени мало смотрят на этническую принадлежность, а больше на присягу.
А пока никаких противоречий нет. И мы оба хотим победы русского оружия под Очаковым.
— И всё же смею ещё раз задать вам вопрос: вы уверены, что подобная операция будет иметь успех? — когда мы уже уходили из дома, занятого генерал-майором, спросил Бисмарк.
— Это лучшее, что я могу предложить. Турки, как и их советники, не могут предположить, что мы способны на подобные нелинейные ходы, — уже в который раз прозвучал мой ответ.
Гарнизон крепости уходил из города. Также из Очакова спешно уходили и все мирные жители, в основном армяне, греки, евреи-караимы. Татар в Очакове почти не оставалось, тем более, не было здесь и турок, так что получалось, что город опустел
На выходе из дома меня ждал Иван Кашин. Его я поставил, даже вопреки недостаточному званию и чину, командовать частью операции по ликвидации турецкой армии.
— Поручик, всё ли готово? — спросил я у Ивана.
— Стрелки занимают позиции, подрывники закладывают фугасы, ваше превосходительство, — отвечал поручик.
— Вы знаете, что делать, — сказал я, взбираясь в седло своего коня. — И да поможет вам Бог. Иван… Я хочу видеть тебя завтра живым, и здоровым и геройским.
Уже скоро мы выходили через восточные ворота, где ещё не было турецких войск. Гражданские к этому моменту отодвигались на восток, их сопровождали солдаты. Пусть все выглядит так, что Россия заботится о тех, кто стал ее подданными. Хотя присяга в Крыму и в Очакове еще не проводилась. Но это формальность.
Турки подошли к городу буквально два часа назад, как началась подготовка к выходу из Очакова. Но пока решили дать своим войскам отдых. Вечером, уже практически в темноте, даже я, разглядывая укрепления Очакова изнутри, не мог с уверенностью сказать, что город не готов к обороне. Противнику понять, что произошло должно быть еще более сложнее.
Проломы в стенах, которые ранее были спешно заложены мешками с землёй, почти освободили, ров был почищен, вал разглажен, на нём, в местах, где были наиболее вероятны атаки противника, были вкопаны заострённые колья. Но это так, для видимости, что вообще что-то сделано. Иначе слишком очевидно, что крепость заманивает османов.
Так что турки начнут свой штурм обязательно, но будет это только лишь утром. Более того, они войдут в Очаков практически не встречая сопротивления. А потом… Дай-то Бог, чтобы я не ошибся в своих подсчетах.
Авангард моего корпуса уже подошёл к Очакову и стал чуть менее, чем в десяти верстах от города. Вопреки логике современного ведения боя, мой корпус не занимал Очаков и не демонстрировал готовность дать решительный бой прямо сейчас.
— Бригадир Миргородский, доложите о готовности корпуса к обороне и к последующей атаке! — потребовал я от своего заместителя, когда прибыл в расположение войск.
При этом я смотрел на Ивана Тарасовича Подобайлова, пытаясь разглядеть в нём реакцию на то, что всё-таки я выдвигаю на первый план Миргородского.
Иван всем своим видом показывал, что в нём бурлят эмоции, но при этом стоял по стойке «смирно», пожирал меня глазами, ожидая приказов для себя. И эта реакция мне понравилась. Всё было логично и прогнозируемо, а не так, как некогда складывались мои отношения с Даниловым, которые привели к тому, что я его убил.
— За ночь вокруг нашего лагеря будет выкопан ров, впереди него уже в наиболее опасных участках выставляются рогатки с колючей проволокой. Там же сапёры копают волчьи ямы и закладывают фугасы, — докладывал Миргородский.
Да, по моему заказу с демидовских заводов пришло почти полтора километра, чуть больше вёрсты, колючей проволоки. Удовольствие не из дешёвых. Но, так как нам надо было врага удивлять, использовать новые методы борьбы с вражеской конницей, которая составляет чуть ли не половину всей армии турок, я считал траты оправданными.
Тем более, что плата за колючую проволоку была отсрочена по инициативы самого Демидова. И это несмотря на то, что я собирался передавать деньги Акинфию Никитичу Демидову.
У меня есть предположение, что промышленник усмотрел для себя какие-то очень полезные явления или изобретения, которые в скором времени хотел бы у меня просить. Потому и задабривает. Ну или мой взлет на политические Олимп влияет на щедрость Демидова. Не вижу ничего предосудительного в том, чтобы пользоваться подобным порывом промышленника. Вот когда он придет и скажет…
— Александр Лукич, мне нужно «то-то и то-то».
— Да? А разве же мы договаривались, что ваши подарки требуют от меня преференций? — отвечу я.
Может быть, потому он и вложил в мой
