Да не судимы будете - Игорь Черемис

— Харитон, это Виктор, я тебе рассказывал, помнишь? Который про «осадок зла» пел? — спросил он и добавил зачем-то: — Приятель Савы из Киева.

Харитонов заинтересованно повернулся в мою сторону.

— Привет, Витёк, — кивнул он. — Ту песню сам сочинил? Юрка говорил, что ты неплохо играешь.

Я мысленно вздохнул.

— Конечно, сам, — улыбнулся я. — Кто же мне своё отдаст?

— Это точно, — вмешался второй гитарист — Андрей. — Хорошие песни просто так никто никому не отдает. А нам её не отдашь? Мы заплатим.

Предложение прозвучало неожиданно, но, в принципе, ответ у меня уже был.

— Не надо, — сказал я. — Не надо всё мерить на деньги.

Цитату они, кажется, не узнали, но переглянулись между собой с легкими улыбками.

— А на что надо? — спросил Андрей.

— Должен быть какой-то интерес, — равнодушно ответил я. — Любой. Иногда — денежный, как у моего приятеля Савы. Иногда — просто душа чего-то хочет. Вот я вас послушал — и не могу понять, что вы с этими купленными песнями будете делать? Ну ладно про поцелуи с песком, её, наверное, действительно можно в какой-нибудь мультфильм засунуть. А куда вы собрались девать песню с названием «В моей душе осадок зла»?

— Мы сейчас альбом записываем, в него её включим, — вмешался Харитон.

— Что за альбом? — поинтересовался я. — Песня, что вы играли, для него была?

— Да, — подтвердил он. — Думаем с неё начинать, она забойная.

— Да, обе про тоску-печаль, — улыбнулся я. — А бюджет у вас большой?

— Бюджет? — недоуменно спросил мой тезка-барабанщик.

— Денег у вас сколько на запись? — уточнил я.

— А, это… — отмахнулся Андрей. — У нас недавно несколько концертов были, деньги есть. Закончатся — ещё сыграем, предложений полно. Или тоже через студию проведем, там все так делают, эти сметы никто не смотрит, а знакомые директора есть.

— Заманчиво… — протянул я. — В общем, я вам эту песню бесплатно отдам. Но при одном условии.

— Это при каком же? — недоверчиво спросил Харитон.

— Позволите с вами сыграть? — невинным голосом спросил я и кивнул на черную «музиму», которая сейчас сиротливо стояла у стены. — Гитара есть, куда воткнуть, думаю, найдете. А я вам ещё одну песенку покажу, но она больше концертная, хотя, может, и в альбом свой запихнете, если понравится.

Я заметил, как Андрей чуть поморщился, словно ему моя идея была не по душе — хотя я отдавал им одну хорошую песню совсем бесплатно и мог подарить ещё одну. Но он в итоге кивнул.

— Харитон, ты как? — спросил он у приятеля. — Пойдем человеку навстречу?

Тот пожал плечами.

— Почему бы и не пойти, — сказал он. — Тащи эту гитару… Юр, ты не против?

Тот был не против, так что вскоре я стоял чуть в стороне от основного состава «Оловянных солдатиков» и подстраивал выделенный мне инструмент. Закончив с этим, я повернулся в сторону музыкантов.

— Аккордов там не много, ритм стандартный, вряд ли у вас с ним будут какие-то сложности. Я начну, а вы подключайтесь.

Я сыграл нужную последовательность пару раз и запел:

— Я обманывать себя не стану,

Залегла забота в сердце мглистом.

Отчего прослыл я шарлатаном?

Отчего прослыл я скандалистом?

Судя по виду «солдатиков» и Юрия, группе «Альфа» предстоит как-то обойтись без своего главного хита. Пару куплетов они стояли без движения, а первым сообразил барабанщик — он просто начал держать заданный мною ритм, стараясь не перекрывать мою «музиму». Постепенно включились и остальные — «Гуляка» действительно был простой песней, без особых изысков, особенно если не увлекаться и не переходить в другую тональность.

Правда, я ещё немного изменил исходный стих Есенина. Вместо «не расстреливал несчастных по темницам» Сарычев пел «не стрелял» — так лучше ложилось в размер. Я же заменил не слишком уместное после откровений Хрущева «стрелял» на «пытал», сделав своеобразную отсылку к царским застенкам и царским же палачам. Если ребята соберутся литовать эту песню, им будет попроще пройти через придирки цензоров, хотя я сомневался, что кто-то в этом времени будет придираться к творчеству Есенина. Сталинский полузапрет поэта давно закончился, его стихи, кажется, уже включили в школьную программу, пусть эти стихи были и не из «хулиганского» цикла.

— Давай ещё разок, — хрипло попросил меня Харитон, когда прозвучал последний аккорд.

Я не стал ломаться. Мы сыграли ещё разок, потом ещё. В принципе, эти музыканты были на голову выше самодеятельного коллектива, собранного Савой, поэтому им хватило — уже на третий раз у нас получилась вполне насыщенная музыка, а мне начали подпевать. Ну а на пятый раз мы выдали, кажется, тот потолок, на который были способны я и «Оловянные солдатики».

Мне приходилось следить, чтобы не сбиться — несмотря на регулярные упражнения, я хорошо чувствовал разницу, когда играл для себя и когда играл в группе. Поэтому лишь после завершения наших упражнений я заметил, что Юрий достал тот самый магнитофон «Яуза» и, похоже, включил его на запись. Но это меня совершенно не взволновало — запись так запись, не первый раз.

— Ну как? — спросил я, снимая ремень гитары.

— Неплохо, очень неплохо, — каким-то странным голосом ответил Андрей. — Правда, видно, что в группе ты почти не играл, уж извини.

— Это я и сам знаю, — улыбнулся я. — Я про песню спрашивал.

— А песня как раз — отлично, — он даже продемонстрировал мне два больших пальца. — Это же Есенин, я не ошибся? Кажется, я читал этот стих, надо будет поискать… у родителей должны быть его книги.

— Его, точно, — вмешался молчаливый бас-гитарист. — Я недавно натыкался. Правда, там слова чуть другие, но вряд ли кто заметит.

— Есенин это, конечно, — я снова улыбнулся. — Ну так что, возьмете?

— Бесплатно? — Харитон глянул на меня с легким прищуром.

— Бесплатно, — кивнул я и помахал «музимой»: — Вы мне уже заплатили.