Диверсанты - Алексей Дягилев
Часам к девяти к нам нагрянула «медкомиссия» в том же составе, и пару часов гости потрошили Фогеля, запершись в штабном блиндаже вместе с командиром отряда. После допроса немца, в штаб вызвали и меня, чтобы лично доложил о перевыполнении плана. Отмазка была обговорена и придумана загодя, так что врать почти не пришлось. Я честно всё рассказал о том, что секрет противника был обнаружен перед самым началом операции. Потому я и принял решение — взять «языка», который можно сказать, что сам в руки приплыл. Ну а при отходе забрали погибших, потому как разведчики своих не бросают. Товарищ Иван выразил своё возмущение только взглядом, и распекать меня даже не стал. Да и крыть ему было нечем, все козыри были у меня, а победителей как известно — не судят. Тем более я сразу подкинул очередную идею о том, чтобы пошустрить на железке. Мол хватит уже играться в песочнице, нужно и серьёзными делами заняться. В результате получил одобрямс, ну и выдвинул пару условий для успешного осуществления задуманного. Во-первых — список потребного снаряжения и взрывчатых веществ. А во-вторых — разрешение доставить пленного в штаб армии.
— А ты часом не оборзел, товарищ сержант госбезопасности? — косо посмотрел на меня товарищ Иван. — Список-то мы рассмотрим. А с немцем, ты, что задумал?
— Это была совместная операция, и армейцев как-то отблагодарить нужно. Да и «языка» вы уже выпотрошили до самого ливера, товарищ военврач второго ранга. Для чего он вам нужен? А нам лишние плюшки от армии не помешают. Одно дело делаем. — Честно ответил я, назвав чекиста в соответствии с его геометрией на петлицах.
— Вообще-то немца мы сами можем доставить, куда нам нужно. Это не твоя забота, сержант. — Рыкнул на меня старший лейтенант госбезопасности, он же — товарищ Иван.
— Сержант госбезопасности. — Уточнил я. — Вот только кто девушку ужинает, тот её и танцует. Да и тесно вам будет ехать с немцем в одной машине, тем более от него дурно пахнет. — Свожу я всё к шутке юмора, глянув на военфельдшера Настю.
— А самого-то что, от запаха не воротит? — посмотрел на меня товарищ Иван.
— По разному бывает, но кто-то ещё в древности говорил, что «труп врага всегда хорошо пахнет». — Бодаюсь я взглядом со старым волчарой. Ты мне, сука, за пацанов ещё ответишь, когда-нибудь. — Да, чуть не забыл, с КПП передали, что там товарищи из обкома приехали. Спрашивали, пускать или нет? Им тоже будет интересно на живого унтер-офицера посмотреть.
— Так чегошь, ты, раньше молчал? — вскочил со своего места Пацюк.
— Не спрашивал же никто. Я и распорядился, чтоб пропустили. Кстати, у нас тут похороны погибших бойцов намечаются. Вы не останетесь на траурном митинге выступить, товарищ военврач второго ранга? — Спросил я.
— Да нет, наверное, дел много. Тем более товарищи из областного комитета уже здесь, а они мастера речи произносить. — Отмазался особист.
— Тогда мне нужны сопроводительные документы, чтобы доставить и передать пленного в штаб 60-й армии, раз вы уезжаете. — Кую я железо, пока не остыло.
— А ты что, знаешь, где находится штаб армии? — подозрительно посмотрел на меня старший лейтенант госбезопасности.
— Мы же разведка, так что знаем не только о штабах в тылу противника, но и в своём тоже. — Ответил я.
— И много ещё народу про штаб армии знает? — Задал очередной вопрос товарищ Иван.
— Только я и командир отряда, который ездил налаживать взаимодействие в штаб по вашему же приказу. — Не стал я упоминать про всё гражданское население из села Чертовицкое, где сначала обосновался штаб армии.
— Настя, выпиши этому шантажисту всё, что требуется, а я подпишу. — Поднялся из-за стола «военврач», доставая из кармана коробку «Казбека».
Получив нужные бумажки, я свалил подальше от начальства, но пошёл не на кухню, а в медпункт. Где попроведал раненых, а заодно пообщался с фельдшером.
— Как там дела у ваших пациентов, оклемаются скоро, когда в строй встанут, Антон Архипович? — поинтересовался я.
— Оклемались уже. Но недельки две им полечиться придётся, ещё неделя уйдёт на реабилитацию. — Ответил фельдшер.
— Досадно. Но раз такое дело, ничего не попишешь, пускай лечатся. — Согласился я. — А хлопцы как погибли? Я имею ввиду смертельные раны. — Задал я главный вопрос, из-за чего и пришёл.
— Трудно сказать. — Задумался фельдшер. — Тела искалечены сильно. Но повесили их уже мёртвыми. У Максима Захарова множественные осколочные и пулевое ранения. У Петра пулевое ранение в голову. У Павла прострелена грудь, причём во многих местах. Какое из этих ранений смертельное, я не скажу, вскрытие не проводил, только поверхностный осмотр. Тела всех троих исколоты широкими штыками, а добивали раненых или глумились уже после смерти, с уверенностью сказать не могу. — Коротко доложил Архипыч.
— Значит не соврал фриц. — Подумал я.
— А вы это о чём, товарищ командир? — Услышал мои размышления эскулап.
— Да так, мысли вслух. — Тряхнул я головой, отгоняя печальные размышления. — Ты вот что, Архипыч, нужно провести с бойцами отряда ликбез по оказанию первой помощи. Самых толковых определить в нештатные санитары и провести с ними дополнительные занятия. А ещё подумай над тем, чтобы для каждого индивидуальную походную аптечку собрать, чтобы там не только пакет перевязочный был, но и косынка для жгута, плюс из медикаментов что-нибудь. — Озадачил я «Айболита».
— Понял, занятия проведу, насчёт аптечек тоже что-нибудь порешаю. — Задумался старый полевой врач.
— Бывай, Архипыч. Не буду больше мешать. — Откланялся я, пожав руку фельдшеру.
Хоронили погибших в полдень. В закрытых гробах, с отданием воинских почестей — троекратным салютом. Без небольшого митинга не обошлось, длинную речь задвинул старший из приехавших партийцев, из наших коротко высказались только те, кто захотел или смог. Но все поклялись отомстить. На поминальном обеде в этот раз никто не засиживался. Служба и боевая работа не ждали. Так что я известил командира и отправился доставлять «посылку» в штаб армии.
Задумал я это не с бухты-барахты, а с конкретной целью — заиметь нужные связи в штабе армии. На данный момент
