Медведев. Книга 3. Княжество - Гоблин MeXXanik

— Всё регистрируется секретарём, — отчеканил я. — Так что я готов предоставить Совету отчет о принятых к рассмотрению заявках в любое время. Тем более что очень скоро конкурс уже закончится…

— И Совету нужно будет проголосовать за артели, которые возьмутся за работу, — перебил меня Осипов. — Представители княжества, через выборных в Совет людей должны сами выбрать тех, кто сделает работы качественно, в срок и при этом запросит минимальную цену.

— Не спорю, — ответил я. — Так и поступим.

— Вот и хорошо, Николай Арсентьевич, — голос в динамике стал приторно-медовым. — Тогда до встречи.

— До встречи, — ответил я и завершил вызов. Убрал телефон в карман пиджака, посмотрел в боковое окно. За дорогой протянулся перелесок, в просветах между стволами вспыхивали невысокие лужицы после ночного дождя. Сквозь приоткрытое окно ветер нес запах сырой хвои.

Некоторое время, в салоне царило молчание. Машина катилось по трассе, и гул шин успокаивал мысли.

— Что на этот раз потребовалось мастеру старшему советнику? — хмыкнул Морозов, не отрываясь от дороги.

— Напомнил про то, что выбор артелей — это коллегиальное решение, — ответил я, глядя, как тёмная лента трассы уходит вперёд, распарывая лес. — И наверняка уже думает, как заявить отвод промышленникам как заинтересованной стороне. Чтобы все проголосовали как надо, и я не смог бы наложить вето.

Дорога шла меж густых деревьев. Лес тянулся плотной стеной, шумел по обе стороны шоссе, и ветер гулял меж стволов, как дыхание живого существа. Кроны смыкались над дорогой и казались сводом, поросшим зелёной позёмкой света. Редкие капли дождя, застрявшие в хвое, а затем мерно, срывались на крышу. В просветах между кронами пробивались солнечные лучи, дробясь на золотую пыль.

— Здесь будто время останавливается, — пробормотал я, глядя на мелькающие стволы. — Всё медленнее, чище…

— Нравится мне этот участок, — согласился воевода, — будто кто из старшего народа его бережёт. А может быть, места здесь и правда священны.

Я кивнул. В голове мелькнуло странное ощущение — как будто кто-то вглядывается из глубины чащи. Но стоило моргнуть, и чувство рассеялось, оставив только лёгкую дрожь в висках.

* * *

Поместье встретило нас привычной тишиной и запахом свежескошенной травы. Возле ворот играли два воробья, а за аллеей шумел сад, залитый светом. Лисы вновь не было видно.

Машина мягко покатилась по гравию, остановилась у крыльца. Морозов заглушил двигатель и повернулся ко мне:

— Прибыли, мастер-князь, — произнес он.

— Спасибо, — ответил я, открыл дверь и вышел из машины. Вдохнул полной грудью свежий воздух, взглянул надом. Особняк стоял передо мной величаво, окна отражали небо, в котором проплывали редкие облака.

Из кустов выскочил Аргумент. Пес радостно вильнул хвостом, подбежал к Морозову и ткнулся в бедро. Тот присел, в два привычных движения погладил пса по холке.

Следом из-за угла вышел невысокий мужчина. Я сразу его узнал. Именно он убирал листья с дорожек в первую ночь, когда я только прибыл в Северск. Коренастый, с хитроватым лицом и аккуратно подвёрнутыми рукавами потертой курточки. На голове мужчины красовалась широкополая соломенная шляпа. И заметив его, Аргумент ткнулся носом в ладонь Морозова, словно на прощание, и потрусил в сторону мужчины. Тот не смутившись, присел на корточки, поднял с дорожки палку и бросил ее псу. Аргумент поймал её в воздухе, принёс обратно. И только теперь я заметил, что толстая ветка была вся в отметинах зубов.

Мужчина взял палку, потрепал пса:

— Хороший мальчик, — похвалил он, и Аргумент коротко тявкнул.

— Если пес признал, значит, человек, наверное, неплохой, — едва слышно произнес я.

— Дворовые хорошо ладят с животными, — ответил Морозов. — Это у них в крови.

Мужичок, заметив нас, поспешно смахнул с брюк траву и поклонился.

— Доброго здравия, барин… то есть мастер-князь, — поправился он, потупив глаза. — Не серчайте, я… за собачкой тут приглядел, пока вы в город ездили.

Я только улыбнулся:

— Это хорошо. Правильно.

— Стараюсь делать работу, покамест вас нет: чтоб к вашему возвращению чисто, да чин по чину. Дорожки в саду переложил, за деревьями присмотрел, чтобы веток сухих не было. А тут не думал, не гадал, что вы так рано освободитесь.

Я открыл было рот, чтобы ответить, но мужичок вдруг нахмурился и махнул рукой:

— Совсем вы меня, мастер-князь заболтали. У меня еще дел уйма, а я здесь с вами лясы точу. Пора мне.

С этими словами он развернулся и скрылся за углом поместья. Морозов проводил его долгим взглядом, в котором читалась едва заметная грусть.

— Точная копия Тихона, — пробормотал он. — Даже походка та же. Только ростом побольше будет.

— Кто такой Тихон? — живо поинтересовался я.

— Да так, мастер-князь — отмахнулся Морозов. — Один старый знакомый.

Я только кивнул, не желая лезть воеводе в душу и пытаться выяснить подробности. Хотя, признаться, меня мучило любопытство, откуда у Владимира друзья из дворовых.

Мы поднялись по ступеням крыльца, я потянул на себя тяжелую дверь, и мы вошли в гостиную, где за столом, склонив голову, сидела Вера. Перед ней лежал раскрытый блокнот, в который девушка с сосредоточенным видом что-то записывала. Свет из окна ложился ей на плечо, и, казалось, будто она сама светится, словно слуга Всевышнего, который спустился на землю, чтобы помогать людям.

— Добрый день, — произнес я, и секретарь обернулась:

— Николай Арсентьевич, — сказала она, вставая с кресла. — звонил Осипов. Просил предоставить Совету список заявок с краткими сметами.

Я кивнул:

— Подготовьте все необходимое и перешлите заказным письмом в канцелярию. С сопроводительной запиской, что это принятые заявки, остальные будут присылаться по мере поступления в секретариат.

Вера кивнула, оставила пометки в блокноте и легкой походкой направилась в сторону кабинета. Я застыл, с улыбкой глядя ей вслед и думая, что пунктуальность в ней сочеталась с какой-то домашней мягкостью.

— Через полчаса обед поспеет, — послышался за спиной голос Никифора, который вырвал меня из раздумий. Я обернулся. Домовой стоял в дверях столовой, глядя на меня.

— Щи скоро настоятся, каша на подходе, пирог с капустой, и компот безо всякого этого… варварства столичного, — гордо продолжил Никифор, заметив, что я обратил на него внимание.

Я улыбнулся:

— Благодарю. Но до обеда мне еще нужно завершить одно важное и очень тяжелое дело. Надеюсь, успею закончить его до того,