Красавчик. Часть 1 - Андрей Анатольевич Федин

Я развёл руками, улыбнулся.

Юрий Григорьевич кашлянул и посмотрел на Александрова.

Произнёс:

– Кхм. Родственник…

Сан Саныч усмехнулся, покачал головой.

– Получается, у тебя есть ключ от этой квартиры, – сказал он.

Я кивнул.

– Есть. Причём, очень давно. Я же вам об этом уже сказал.

– Хм, – произнёс Александров. – Ты говоришь, что жил в этой квартире с самого рождения? Это с семьдесят пятого года? Я правильно тебя понял-то?

Я снова кивнул.

– Правильно.

– Куда в таком случае переехал отсюда Юрий Григорьевич? К кому?

Сан Саныч указал рукой в сторону моего прадеда.

– На кладбище он переедет, куда же ещё, – ответил я. – К тому времени дед уже умер. Моя мама уже сейчас прописана в его квартире. Так мне бабушка говорила – это которая Варвара Юрьевна. Почти сразу после смерти деда мама сюда и перебралась. Потом вместе с ней тут поселился и мой отец. Сейчас они вместе учатся в институте. Уже встречаются, насколько я знаю. Примерно через четыре года мама забеременеет. На свет появлюсь я. Но это вы уже и так знаете, если меня внимательно слушали.

– Кхм.

– Как интересно-то, – сказал Александров. – Григорьич умер. Ты даже знаешь, в каком году это случилось?

Сан Саныч несколько раз взмахнул рукой, словно дирижировал.

– Знаю, конечно, – ответил я. – Дед умрёт десятого октября семидесятого года. Сейчас конец июля… Это получается… примерно через два с половиной месяца.

– Ух, ты ж, – сказал Александров. – Надо же.

Я развёл руками.

Юрий Григорьевич в очередной раз кашлянул, внимательно посмотрел на меня.

Его взгляд напомнил мне о маме. У неё были вот такие же тёмно-карие глаза. При скудном освещении они выглядели почти чёрными, похожими на бусины из обсидиана.

– Странная у тебя память внучок, – сказал Юрий Григорьевич. – Ты запомнил точную дату моей смерти. А вот про ту войну в Афганистане почти ничего не помнишь. Почему так? Может, удивишь нас ещё разок? Подскажи: от чего я умер? Надеюсь, твоя бабушка тебе и об этом сказала. Раз она так много обо мне говорила.

Я покачал головой.

– Точно не знаю, дед. Что-то с сердцем у тебя случилось. Бабушка говорила диагноз. Но я его не запомнил. Так уж получилось. Что касается даты, так здесь всё просто. Мы прошлым летом обновили вам памятники на могилах. Тебе, Сан Санычу, Аркадию Александровичу и… ещё три. Всем сразу заказали. Потому что оптом дешевле.

– Аркадию Александровичу? – переспросил Александров. – Это ты имеешь в виду…

– Твоему сыны, Сан Саныч, – сказал я. – Аркадию. Ты пережил его на пять лет. Полковника милиции Аркадия Александровича Александрова застрелили в девяносто втором году. Тогда у нас в стране чёрти что творилось. В Москве на улицах стреляли, как на Диком Западе. А ты умер в девяносто седьмом. Бабушка с трудом пережила твою смерть. Она тебя очень любила.

Юрий Григорьевич приподнял брови и уточнил:

– Бабушка – это…

– Варвара Юрьевна, – ответил я. – Ещё до моего рождения она стала Александровой.

Я взглянул на Александрова и сообщил:

– Ты, Сан Саныч, женился на ней уже после смерти Юрия Григорьевича. Точную дату свадьбы я тебе не назову. Не помню, чтобы бабушка её озвучивала. За пару лет до моего рождения это случилось. Тебя, Сан Саныч, я дедом никогда не называл. Так уж получилось. Да ты и не обижался на «Сан Саныча». Так тебя величали все: и я, и мои родители, и бабушка Варя.

– Кхм.

Юрий Григорьевич взглянул на Александрова.

Сан Саныч дёрнул плечом, виновато улыбнулся. И тут же снова повернулся ко мне.

– Так значит, – сказал он, – Аркашу в девяносто втором застрелят. Я умру в девяносто седьмом. Григорьичу и вовсе осталось жить чуть больше пары месяцев. Я правильно тебя понял, Сергей Красавчик?

– Всё так, – ответил я.

Развёл руками.

– А Варя… Варвара Юрьевна? Она когда умрёт?

– Понятия не имею, – ответил я. – В двухтысячном она была жива. Не скажу, что совершенно здорова: после твоей смерти, Сан Саныч, она полтора месяца провела в больнице. Но ещё в мае и в начале этого лета бабушка сажала цветы у вас на даче. Мама её туда возила почти каждые выходные. У вас там такие цветочные плантации, что хоть цветочный магазин открывай!

Я заметил, что Юрий Григорьевич усмехнулся.

Александров опёрся о столешницу ладонями, склонился над столом.

– Складно ты говоришь, Красавчик, – заявил он.

Сан Саныч пристально посмотрел мне в глаза.

– Я только вот чего никак не пойму, – сказал он. – Для чего ты сюда явился-то? Деньги тебе не нужны. Прадеда своего ты раньше не встречал, не скучал по нему. Чего ж ты сразу к бабушке-то не пошёл? К своей бабушке Варе. Ты и адрес её, наверное, знаешь. И телефон её помнишь. Бабушка Варя бы скорее тебе поверила. Чем мы: два битых жизнью недоверчивых старикана.

Я отметил, что так «холодно» Сан Саныч раньше на меня не смотрел.

Сейчас Александров совсем не походил на того доброго и весёлого Сан Саныча, которого я знал раньше.

– Что тебе от Юрия Григорьевича нужно-то, Красавчик? – спросил Александров. – Говори. Или ты искал меня?

– Я пришёл к деду.

– Кхм.

– Зачем?

Столешница скрипнула под тяжестью Сан Саныча. Тот чуть ослабил давление: на неё – не на меня.

– Давай уже, говори, Красавчик, – сказал Александров.

У него на лице заиграли желваки.

– Хочу, чтобы дед вылечил одного очень хорошего человека, – ответил я.

Александров оставил в покое столешницу, чуть отклонился назад.

– Вот с этого бы и начал, Красавчик, – сказал он.

Сан Саныч посмотрел на моего прадеда.

Я тоже перевёл взгляд на лицо Юрия Григорьевича – вновь отметил, что его глаза походили на глаза моей мамы.

– Дед, мне нужно, что бы ты вылечил Елену Лебедеву.

Я взял со стола журнал «Советский экран», указал пальцем на его обложку и добавил:

– Её.

– Лебедеву? – повторил Сан Саныч.

– Да.

– Что у неё? – спросил Юрий Григорьевич.

Я пересказал прадеду историю Алёниной болезни. Заодно сообщил, где познакомился с Алёной. И как Лебедева оказалась в пансионате «Аврора».

Юрий Григорьевич нахмурился и будто бы нехотя кивнул.

– Пусть приходит в приёмный покой, – сказал он. – С историей болезни. Кхм. Я предупрежу персонал. Распоряжусь, чтобы её обследовали. Направлю твою Лебедеву к лучшему специалисту.

Я покачал головой и заявил:

– Нет. Дед, ты меня не понял. Я хочу, чтобы ты вылечил Лебедеву.

Пять секунд мы с прадедом смотрели друг другу в глаза.

– Постойте, – произнёс Сан Саныч. – Я правильно вас понял? Вы сейчас говорите о Елене Лебедевой? Об актрисе?

Он указал на обложку журнала.

Я кинул,