Петр Третий. Огнем и Мечом - Владимир Викторович Бабкин

Снова машина дает полный ход. Овцин или Синявин выбрали новой жертвой второй от берега турецкий фрегат. До него уже достают носовые каронады. Турок пытается отвернуть. И толкает правого своего соседа на мель. Третий от берега турок тоже отворачивает и пытается закидать идущего под косыми парусами русского книппелями. Двойное ядро звенит цепями обняв мачту Осипа ниже грот-брамселя.

Второй и третий турок начинают нещадно палить по «Варягу» проходящему между ними. Выносит пару пушек по правому борту. На корму тоже попадание. Но Осипу не до нижней суеты. Он смотрит и помечает всё что потом попадет в Шханечный журнал. Сообщает на палубу только о том чего не видят другие. Например, сейчас лишившийся управления «третий» турецкий фрегат срезает «четвёртого». И эти похоже не вырулят.

На палубе явно что-то горит. Но это не проблемы марсового. «Варяг» вырывается на десантные корабли. При них какая-то каравелла. Но, главное, что у турок замешательство. Ветер и течение гонит их к «Варягу» вдоль косы. После начала боя половина транспортов сгрудилась. Остальные сбросили паруса. Может и на якорь встали. Но, на них тоже пушки должны быть. Так и есть, стреляют. Мелкашки. Может даже ядра каменные. Ловя косыми парусами нужные галсы и напрягая машины, «Варяг» идет вдоль строя смешавшихся турецких кораблей. Бригантина благоразумно от этой массы отвалила. Может просто течение её так несёт? Хотя скорее всего там даже орудия не заряжены были. Транспорты горят. Отворачивают к берегу. Но, там — мели. Да острова. Ближний и Средний. Наиболее шустрые пытаются между ними и косой проскочить. Может кто и прорвётся, Аллах бывает милостив. Ставшие на якорь у самой косы турки, пытаются уйти. Выбирают якоря. Но, куда же вы при таком ветре и течении денетесь? Мимо несущейся по морю паровой смерти не проскочить. Тут разе только на берег.

Снаряд с последнего турка сносит марс с фок-мачты. Турки за кормой. «Варяг» разворачивается. Теперь по течению и при полном парусном вооружении. Кроме сорванного грот-стень-стакселя. Грота-гаф-трисель прорван, но дыра невелика и им можно пока рулить.

Есть минутка вниз посмотреть. Снесена одна труба, пара больших подпалин на палубе. Левый борт без трёх единорогов стоит. Деферентов вроде больших нет. Что там под верхней палубой Осипу не видно. Но он наверху первым знает куда корабль наклоняется.

На юте кровь. Синявин на месте. Чичагов на носу руководит. Брат тоже цел вроде. Филофеич в дудку дудит. Живой значит. Адмирала не видно. Но, может, он в машинное спустился или на вторую палубу. Тела погибших канониров завернули в парусину, спускают в трюм.

Транспорты османские что побойчее, да не сильно повреждены успели мористее уйти, пока «Варяг» разворачивался. Но, много и на берегах да мелях. «Анкай Бахри» у Дальнего острова чадит. Не сильно, но заметно. Между ним и мысом идет бой. Видно шнявы «Башкир», «Черкес» да баркентина «Эллин» подошли. Там вроде оставалось всего два целых турка. Да и «Тавров» должен тогда там быть. Туркам бы и корабельного секретаря Клокачёва и лейтенанта Бешенцева хватило. Боевые капитаны у «Башкира» и «Черкеса». А уж в четверо против двух должны справится. А где «Нехенжи Бахри»?

Осип отнял глаза от подзорной трубы. Турецкий флагман нашелся мористее. Он видно смог увернуться от столкновения. Там течение должно было его южнее понести. Вот и смог развернуться и снова по ветру в нужные воды войти. А вот и «четвёртый» за ним спешит. Видно капудан-паша боится плыть в Стамбул после такого избиения. Каперанг Синявин что-то внизу кричит. Из заштопанной трубы снова начинает валить дым. Сейчас за русских и ветер, и течение. А если прибавить к ним семь узлов от поровых машин… Алексей Наумович видно не хочет турка упустить. «Варяг» идет с «Нехенжи Бахри» на сближение…

* * *

НОВОРОССИЙСКОЕ НАМЕСТНИЧЕСТВО. БИЛХОВИЧИ. УКРЕПЛЕНИЕ АЛЕКСАНДР-ШАНЦ. ИМПЕРАТОРСКИЙ ПЕРЕДОВОЙ КОМАНДНЫЙ ПУНКТ. 17 мая 1761 г.

Смотрю на сводки. Световой телеграф медленный. Отнюдь не спутниковая группировка онлайн. Сообщение последовательно получают, записывают и передают на каждой из стоящих через двадцать-двадцать пять вёрст станции. А это время. Уйма горячего времени.

Уже понятно что турки не прошли. Потеряли пять больших кораблей. Половина десанта выброшено ими у Тамани, но они даже не атакуют, пешком пытаются отойти к турецкой ещё Анапе. Нам их некем там преследовать.

Наши захватили севший на мель «Анкай Бахри». Серьёзно пострадала наша баркентина «Эллин». О «Варяге» точных известий нет. Сообщают что на горизонте видят пожар и слышат редкие залпы каронад.

Но чем бы всё не кончилось адмирал (да, уже адмирал!) Овцын, похоже турок разбил. Дам ему третьего орла на погоны и «Георгия» второй степени. Да что уж там! Князя за такое не жалко! К тому же Дмитрий Леонтьевич — Рюрикович. Да и остальных моряков посмотрю, чтобы награды не обошли. Чувствую, что «Варяг» дал в этой войне решающее сражение.

Эпилог

МОСКВА. КРЕМЛЬ. ТАЙНИЦКАЯ БАШНЯ. 3 января 1762 года.

Терпеть не могу славословий, хотя сам мастер в этом.

Ненавижу показные бодрости на публику. Но, увы, без этого никак.

У нас сегодня финал. Чемпионат России. Всё очень серьёзно.

Тайницкая башня. Высочайшая трибуна. Месяц готовились. Благо с погодой подфартило. Лёд нормально на реке встал и даже выровняли, чтоб без торосов. К счастью, Москва не Нева. Там сложнее. И Балтика близко, и приливы всякие с отливами. А тут — просто замёрзшая река. Не очень широкая. Даже не Ока. Не говоря уж о Каме с Волгой.

Во что играем? Клюшкование. Оно же «клюш». В хоккей то есть. С шайбой.

Летом играли в чемпионат по футболу. Точнее, по пиначу.

Денег это требует не больших. Особенно пинач. Коньки же и клюшки у нас давно известны. Ещё дед мой Пётр на Неве в клюш играл. Мячи кожанные, но надувные. На камеры для них и шайбы я каучуков и гутаперчи в достатке нашел. Студенты Ломоносовские даже научились эту резину вулканизировать. Меценаты у команд тоже есть. У спорта всегда полно энтузиастов. Страна у нас большая, так что и война не могла соревнованиям повредить. Соревнуются губернии. Нет пока сборных Армии и Флота. Военным есть чем заняться. У меня есть надежда на долгие мирные годы. Лет на десять-пятнадцать. Могут вояки и заинтересоваться. Но,