Кубинец - Алексей Викторович Вязовский
Я последовал за рыжим. Он быстро повел меня через лагерь, к той самой штабной палатке, возле которой клубился народ. Полог был откинут, и я увидел утреннего бородача, сидящего за столом и рассматривающего карту. Во рту он держал здоровенную сигару. Фидель поднял голову и широко улыбнулся.
— Ну, что, Луис? Поговорим?
* * *
Но только я сделал шаг, как меня кто-то оттолкнул в сторону, и к столу прошел маленький, лет сорока, мулат. В белом халате, хоть и грязноватом. Из нагрудного кармана торчал стетоскоп, чтобы уж ни у кого сомнений не было.
— Ищите другого медика. Я так не могу! Утром вынесли Рамонеса и Креспо. Это уже девятый и десятый! И если мы ничего не сделаем, то от дизентерии вымрет половина отряда! И я не преувеличиваю! Нет растворов для вливаний! Сегодня я использую последние! И если заболеет еще кто-то, то пора приглашать священника, потому что я бессилен! Одними словами я лечить не умею! В конце концов я — ветеринар. Если надо вылечить мула или свинью, позовите, я помогу.
Ветеринар сделал паузу. Наверное, хотел набрать воздуха, чтобы было чем озвучивать нужды и требования. Но Фидель жестом остановил его. Пыхнул сигарой, положил ее прямо на стол, и ответил. Голоса не повышал, говорил спокойно. Да ему, как оказалось, и кричать не надо — он сразу приковывал к себе внимание.
— Товарищ Ортега, — сказал он, глядя прямо на медика. — Мы все делаем то, чему учились. Ты ветеринар — и сегодня ты наш доктор. Люди умирают, и ты единственный, кто может бороться за них. Но ты не один. Я дам тебе всё, что у нас есть. Скоро приедет Вайехо, поможет тебе.
Он повернулся к ближайшему командиру:
— Проследите, чтобы все пили только кипяченую воду. Нарушителей строго наказывать. Найдите ещё посуду, чтобы всем хватило. Контакт с заболевшими запретить. Это важно.
Он говорил, будто вколачивал слова. Поднял сигару и снова пыхнул облачком густого дыма. И тут я на секунду возомнил себя знающим больше других. Шагнул вперед и сообщил:
— Сеньор Команданте… Я работаю помощником аптекаря. Немного понимаю в лекарствах. Есть средство, пенициллин. Если удастся его достать, может помочь при дизентерии.
Фидель кивнул, будто давно ждал именно этого.
— Я слышал про это лекарство. Его дают при воспалении лёгких. Но если оно может помочь и здесь — значит, мы должны попробовать. Пошлём человека, пусть достанет всё, что возможно. А пока ты будешь помогать Ортеге.
Ну вот, не успел приехать, уже впрягся.
Если бы речь шла о больничной аптеке, то опыт есть. Не очень большой — всё лето и начало осени сорок первого, практически по середину октября, когда наши ушли из Одессы, я в госпитале и трудился. Так что если вдруг возникнет вопрос, как работать почти без воды, я рассказать могу. Но здесь… Наверняка здесь небольшой медпункт, который тащит на себе этот Ортега. Когда других специалистов нет, пойдет и ветеринар. И полотер тоже. Дезинфекцию проводить могу? Да. Годен, иди, впахивай.
Найти медпункт оказалось просто: надо было идти за ветеринаром, который после перепалки с Фиделем рванул на рабочее место. Две медицинские палатки, рядом одна солдатская — вот и всё хозяйство.
— Ола, сеньор Ортега, — сказал я, когда догнал медика. — Я — Луис. Ну, вы уже видели меня, повторять не буду.
— Ну пойдем, покажу рабочее место. Что умеешь?
— Уборка и дезинфекция.
— Это у меня выздоравливающие делают, — с легким разочарованием сказал Ортега. — Еще что?
— Обработка инструментов, инъекции, приготовление лекарств… так, по верхам, — решил я чуток понизить свою значимость, чтобы не возникло вопросов, откуда восемнадцатилетний полотер набрался таких умений.
— Ладно, будет видно. Я рядом, если что, помогу. Смотри: вон та палатка у нас инфекционная, туда входить только в отдельном халате и в маске. После — обработка рук. Пойдем, покажу пока неинфекционных. Ты уверен, что пенициллин поможет?
— Читал, что должен. У нас в аптеке его не продавали. Но если дизентерия амебная, то эметин справится. Лекарство старое, влияет на сердце, но справится в нашем случае. Короче, надо и то, и другое.
В медицинской палатке можно развернуть операционную, если есть нужда. Или отгородить процедурную, как это сделал Ортега. Если бы не дизентерия, помощник бы ему не понадобился. На сотню здоровых и молодых людей одного ветеринара хватало с головой. Максимум, что могло случиться — раны, ушибы, потертости, и прочие неприятности, связанные со стрельбой и длительной ходьбой. Тем более, что отряд активных боевых действий в последнее время не вёл. Это совсем недавно сюда прибыло начальство, а за ними вслед — новые бойцы.
Но случилась беда — а иначе вспышку дизентерии не назовешь. Как занесли? А кто ж его знает. Про тифозную Мэри все знают: она не болела, но заразила кучу народа. Так и здесь. Скученность, жара, и, мягко говоря, антисанитария, привели к очевидному финалу. Рано или поздно это должно было случиться.
Зато я увидел Мигеля. Родной человек практически — мы вместе ели холодные лепешки с сыром в Гисе, а потом в грузовике ездили. Я извинился перед Ортегой и пошел поговорить с парнем.
— А что рассказывать? — флегматично ответил Мигель. — Проспал весь день, перекусил, отлил прямо с борта. А потом за мной приехали. Вон, доктор палец забинтовал, сказал, пока не ходить. Позже дощечку к ноге привяжут, можно будет передвигаться. А ты как?
— Буду помогать здесь пока.
— Эх, не вовремя это со мной, — вздохнул Мигель. — Воевать надо, Батисту прогонять, а не прохлаждаться кверху пузом.
— Успеешь, — ответил я. — Главное сейчас — поправиться.
* * *
А в инфекционной палатке царил ад. Смесь запаха испражнений и лизола шибала в нос на подходе. Мухи летали особо густо. Палатку явно установили недавно — колышки не успели потемнеть. Наверняка раньше под инфекцию использовали что поменьше, а эту поставили, когда умещаться перестали. Внутри было еще хуже: два десятка больных, духотища, судна не обработаны. Уход силами троих с легкой формой, кое-как передвигающихся. Растворов явно не хватает — даже на первый взгляд обезвожены больше половины. И много тяжелых. Вон, в углу трое точно на подходе — даже не шевелятся,
