Военный инженер товарища Сталина 1 - Виктор Жуков
— Предлагаю подвесить под днища самолетов корзины с дронами, — заявил я конструкторам. Все сидели у стола, заваленным чертежами со схемами. — Это касается наших машин, летающих на Берлин. Корзины будут открываться автоматически. Самолеты выпускают рои дронов и летят бомбить дальше. Тем самым, дронам не придется пересекать линию обстрела зениток: потолок-то у них низкий. А наши истребители и бомбардировщики, преодолев высокий потолок, просто будут сбрасывать корзины сверху. Во время падения вниз, они открываются автоматикой, после чего «Советский рой» дронов рассеиваться по всему Берлину. Как вам такая задумка, коллеги?
Яковлев с Лавочкиным сразу принялись чертить схемы набросков. Внутри царила та дружеская рабочая атмосфера, когда всем уютно друг с другом. Наше КБ расширилось. Стараниями члена Совета фронта Ильи Федоровича, с его рвением, бюро состояло теперь из десятка ведущих конструкторов страны. Я числился консультантом. Борька по-прежнему находился при мне в качестве охранника. Нее хватало Семена и Лёшки — я часто вспоминал их. Вот и сейчас, когда предложил новый проект, в душе всплыл покладистый и молчаливый Семен, записывающий мои новшества технологий.
— Одобряете план подвесных корзин? — уточнил я.
— Замечательно! — после обсуждения согласились конструкторы.
Таким образом, на машинах Ильюшина, Яковлева и Лавочкина появились мои разработки. Я сам установил автоматику раскрытия блокировочных панелей. Мог бы к нам примкнуть и Поликарпов, но, увы: знаменитый авиаконструктор скончался в прошлом году.
На Берлин наседали сразу несколько армий, считая союзников. Илья Федорович поделился со мной, что фон Брауна вывезли в Америку.
— Представляешь, коллега из будущего? — горячился он в шутку. — Увели из-под самого носа! И ни кто-нибудь, а сами что ни на есть американцы, банку консервы им в душу! А? Как тебе?
— Ну, Илья Федорович, — разводил я руками, — не напрасно он, значит, резался с ними в бильярд. Когда мы с Борисом под видом репортеров брали у него интервью, он уже тогда был одной ногой в Америке.
— Откуда такие выводы, друг мой любезный?
— Иначе и быть не могло. Сам Эйзенхауэр был заинтересован в его переправке за океан. Спецы из Штатов окружили его так своими заботами, что он даже не имел возможности поужинать с нами в номере гостиницы. Там, как вы помните, мы бы его и сцапали.
— М-да… — хмыкнул начальник. — А сцапали, выходит, американцы. Шоколад у них, конечно, не вкусный, — с гневом плюнул на пол.
— Нам и своих конструкторов хватит. Королев не хуже фон Брауна. И даже опередит его в развитии космоса.
Так, в общем-то, по истории и должно было быть. Разница состояла во времени. Мы опережали ход событий уже на пять месяцев. В конце января текущего месяца, по нашим подсчетам, мы должны были подойти к городу.
— А не в мае, — восторженно поздравлял я Борьку. — Понимаешь, рыжий конопатый? В реальной истории, где жил я, сдача немцев произойдет в мае. А в этом витке альтернативного вектора немец уже готовит сдачу Берлина.
— Ну, ты веселый интересный. А Гитлер? Его-то куда денешь, лишенец?
— Он тоже займет свое место в этой нише. Только другое.
— Какое? Ты же рассказывал, что он в твоем времени застрелится.
— А в этом витке может выжить.
Борька добросовестно почесал дулом автомата затылок. Он всегда чесал дулом, когда не понимал суть вопроса.
— Послушать тебя, так у нас тут перевернулось всё вверх дном. Не история пошла, а возмутительный бар-рдак!
— Так и есть. Меня барокамера швырнула в вашу эпоху. Произошел обмен пространствами. Эволюция событий пошла иным путем развития. Гитлер может остаться живым. Если посудить, то альтернативный скачок вообще может изменить всю планету. Вот был такой автор. Ты его не слышал, этот писатель еще не написал свою знаменитую повесть «И грянул гром…».
— Что за перец-колбаса?
— Великий фантаст моего времени. Рэй Брэдбери.
— Не слышал.
— А других ты слышал? — расхохотался я. — Уэллса, Жюль Верна?
— Мне в колхозе читать было некогда. Трактор водил. А потом война грянула.
— Знаю. Так вот… — мы сидели на крыльце, курили, вспоминали Лёшку. Чтобы отвлечь мысли о друге, я изменил тему. — В этой фантастической повести автор описал некий «синдром мотылька». В двух словах это выглядит так. Группа путешественников из будущего отправляется в гости к динозаврам.
— К кому?
— К ящерам, балбес недалекий. К рептилиям.
— А это кто такие, мать их в душу?
— Громадные драконы, если тебе так доступнее.
— А-а… — усердно кивнул Борька. — О драконах слышал. Бабка в детстве сказки рассказывала. И что там?
— Кто-то из путников будущего наступил в той эпохе мезозоя на мотылька.
— Эпохи ч-чего?
— Мезозоя, о господи!
Пришлось Борьке прочитать целую лекцию. Ни черта он не понял, но суть уловил.
— Таким образом, один из путников протащил этого мотылька на подошве ботинка в свое время.
— И что?
— А когда группа вернулась, они обнаружили, что их мир меняется с поразительной быстротой. Понимаешь? Пронеся на подошве ботинка насекомое из прошлых времен, они спровоцировали коллапс природы.
— Кол-лапс…
— Потом объясню. Если поймешь. В общем, итог получился плачевный. Тот мотылек не оставил потомства. Нарушился природный баланс. Распалась пищевая цепочка. Его потомство не опылило растения. Растения не выросли. Жвачным динозаврам нечего стало есть. Постепенно вымирая, они лишили хищников своей плоти, которые ею питались. Тем самым эволюция пошла другим витком развития планеты. Когда путники вернулись, они застали совсем другую планету.
— Какую?
— Нет, она была, конечно, такой же. Но… но не такой.
Борька уставился на меня, почесав дулом автомата затылок. С любимым оружием он расставался когда только спал. И то, подозреваю, в обнимку.
— Не понял?
— А чё тут понять? Какие-то ящеры с драконами. Какие-то путники с мотыльками на подошве. И планета не та, и люди другие. Тебя послушать, так бар-рдак какой-то получается.
— Вот-вот, люди! — ухватился я за мысль. — При их возвращении люди стали другими. Пошел иной виток эволюции. Усек, автоматчик? Вот и я у вас здесь своим присутствием нарушил весь ход истории. В космос может полететь не Гагарин, а кто-то другой. Атомная бомба
