Воронцов. Перезагрузка. Книга 7 - Ник Тарасов
— Ой, Антон, вы так вспотели! — причитала она, протягивая старшему брату кружку с чаем. — Вот платочек, оботритесь!
Антон покраснел до корней волос:
— Спасибо, но не нужно… я сам…
— Что вы, что вы! — не отставала она. — Меня Дарья зовут. А вы небось и поесть-то толком не успели с утра? Сейчас принесу пирожков!
Она умчалась к саням, покачивая бёдрами, а братья остались стоять растерянные.
Прохор, работавший рядом, ухмыльнулся:
— Ох, Дашка, совсем стыд потеряла! Видать, в город захотела! Думает, городские мужики её с собой заберут!
Илья рассмеялся:
— Дашка всегда такая была — глаз да глаз за ней нужен!
Антон и Иван совсем смутились от таких разговоров. Они старательно делали вид, что ничего не слышат, и усердно таскали доски, стараясь держаться подальше от назойливой женщины.
Но Дарья была настойчивой. Она действительно вернулась с корзиной пирожков и снова принялась обхаживать гостей:
— Иван, кушайте, кушайте! С капустой пирожки, с грибами! Сама пекла!
— Спасибо, но я не голодный, — пробормотал младший брат, пытаясь спрятаться за спину Григория.
— Ах, что вы! Работаете так усердно, силы нужно восстанавливать! — Дарья буквально навязывала ему пирожок.
Григорий Сидоров, видя смущение парней, вмешался:
— Дарья, спасибо вам за заботу, но мы работой заняты. Может, позже поедим?
— Ой, Григорий, да что вы! — она даже ресницами захлопала. — Я ж не мешаю! Просто хочу, чтоб вы чувствовали себя как дома!
Фёдор Железнов буркнул себе под нос что-то неразборчивое, но недвусмысленно неодобрительное. Семён Кравцов хитро улыбался, наблюдая за комедией.
Я решил вмешаться:
— Дарья, мы очень ценим твою заботу. Но, может быть, пирожки оставишь здесь, а мы сами возьмём, когда проголодаемся? А то работа стоит.
— Да-да, конечно, Егор Андреевич! — спохватилась Дарья. — Я ж понимаю! Тут вот корзинка, кушайте на здоровье!
Она поставила корзинку на вертак, но уходить не спешила. Всё крутилась рядом, то дверь придерживая, то поправляя платок.
Наконец Прохор не выдержал:
— Дашка, а дома-то у тебя дел нет? Корова подоена? Куры кормлены? Может, лучше хозяйством заняться, чем тут…
— А что такого? — вспыхнула Дарья. — Гостей встречаю, хлебосольство проявляю! Не у всех же каменное сердце!
— Хлебосольство, как же! — проворчал Прохор. — Глазками стреляешь, юбкой вертишь!
Дарья обиделась и с достоинством удалилась, но я заметил, как она оглядывается на братьев Волковых.
Антон и Иван так покраснели, что я пожалел парней:
— Ладно, мужики, хватит. Дела ждут. Дарья, конечно, слишком… активная, но злого умысла у неё нет. Просто характер такой.
— Егор Андреевич, — тихо подошёл ко мне Антон, — а она всегда такая?
— Дарья? — я улыбнулся. — Да нет, обычно скромнее. Но вы её явно впечатлили. Не обращайте внимания, она безобидная.
— Да мы не против, — поспешно сказал Иван. — Просто… мы к такому не привыкли. У нас на заводе женщин то и нет, а тут вдруг…
— Понятно, — кивнул я. — Ничего, освоитесь. Главное — на работе это не сказывается.
К полудню мы успешно перенесли все доски. Освободившийся ангар у лесопилки зиял пустотой, готовый к превращению в мастерскую.
Илья осмотрел помещение критическим взглядом:
— Ну что, мужики, теперь самое интересное начинается.
Он задумался:
— Так… Фёдор с Петькой пусть окна рубят — у них руки к тяжёлой работе приспособлены. Семён с Митяем пол чистят и выравнивают. А мы с остальными верстаки делать будем.
— А что с общежитием? — напомнил я. — Там ведь тоже мебель нужна.
— А это завтра, — решил Илья. — Сегодня с мастерской управимся, завтра мебель для жилья делать будем.
Работа снова закипела, но теперь уже более организованно.
Братья Волковы оказались на удивление толковыми плотниками. Антон, как старший, быстро врубился в суть дела и начал помогать Илье размечать доски для верстака. Иван, поначалу неуверенный, тоже быстро учился.
— Смотри, Ваня, — объяснял ему Илья, показывая, как правильно держать рубанок, — ведёшь ровно, не торопишься. Чувствуешь, как стружка идёт? Тоненькая, ровная — значит, правильно делаешь.
Иван сосредоточенно водил рубанком по доске, высунув кончик языка от усердия. Стружка действительно шла тонкая и ровная.
— Получается! — обрадовался он. — А я думал, плотничать — это сложно!
— Да не такое уж и сложное дело, — усмехнулся Илья. — Было бы желание учиться да руки не кривые. А у тебя и то, и другое есть.
Семён Кравцов, занятый уборкой пола вместе с Митяем, предложил рациональное решение:
— А что, если мы инструменты не просто на полки поставим, а по типам рассортируем? Вот тут молотки разных размеров, тут напильники, тут свёрла… Чтобы каждый знал, где что лежит.
— Отличная идея! — одобрил я. — Это называется организация рабочего места. На заводах так и нужно делать.
— А ещё можно ящички подписать, — добавил Митяй. — Я читать умею, могу таблички сделать.
— Умница, Митяй! — похвалил я. — Вот именно так и нужно думать!
Фёдор Железнов с Петькой тем временем прорубали дополнительные окна.
— Фёдор, ты так рубишь! — восхищённо говорил Петька, наблюдая, как кузнец ровными ударами прорубает проём. — Как будто всю жизнь плотничал!
— Кузнецу любой инструмент в руку, — буркнул Фёдор, не останавливая работы. — Топор он и есть топор. Принцип тот же.
— А ты долго кузнечным делом занимаешься?
— Восемь лет, — отвечал Фёдор односложно. — С четырнадцати начал.
— И нравится?
Фёдор остановился, вытер пот со лба:
— Нравилось. Пока не понял, что всё время одно и то же делаю. Подкова, гвоздь, скоба. Подкова, гвоздь, скоба. Надоело. Вот и решил сюда ехать, новому учиться.
— А тут научат! — заверил Петька. — Егор Андреевич — мастер такой, что диву даёшься! Из ничего чудеса делает!
— Увидим, — осторожно сказал Фёдор.
К вечеру ангар преобразился до неузнаваемости. Пол был тщательно подметён и выровнен. В стенах появились новые окна, дававшие дополнительный свет. Вдоль стен стояли новые верстаки — пока ещё пахнущие свежей стружкой, но уже готовые к работе.
— Ну как, господа? — спросил я, оглядывая результат. — Похоже на мастерскую?
— Очень даже похоже! — одобрил
