Смерть на обочине - Евгений Васильевич Шалашов
А чтобы не скучать – отрабатывайте, ваше высокоблагородие, Учетный журнал гостиницы «Англетер», сделайте выписки. Имя и фамилия купца, что «уединялся» с хозяйкой, – хорошая зацепка, но им ограничиваться не след, могут быть и иные покупатели. Так что пусть чиновник из Экспедиции по заготовке бумаг (да, государственных) составляет список купцов, останавливавшихся в «Англетере», заодно просмотрит списки постояльцев других гостиниц. Кто знает, где мог останавливаться покупатель? А там телеграф вам в помощь. Коллеги ваши пусть выясняют на столичной бирже – кто из перечисленных купцов продавал акции пароходства?
Есть, конечно, вариант, что акции могут быть перепроданы через Рыбинскую биржу, это тоже придется проверять.
Подозреваю, что как только я уеду с городовыми и подозреваемыми (Колька-убийца тоже поедет, куда он денется?), надворный советник сразу же бросится в Окружную тюрьму, потребует, чтобы его допустили до подследственной Анастасии Кошелевой. Ага, размечтался. Не тот уровень у чиновника для особых поручений из Экспедиции, чтобы его без дозволения судебного следователя в тюрьму пропускали. Нужно было ему с собой взять документы прикрытия потяжелее. Понимаю, что Наволоцкий не из той «конторы», но сам виноват, перемудрил. И мне позволять чиновнику из столицы допрашивать Кошелеву наедине пока не с руки.
Озабоченность и интерес к случившему проявил наш градоначальник. Еще бы не переживать. Все-таки городская управа, как орган городского самоуправления, несет ответственность за случившееся. У Ивана Андреевича, как всегда, имеются новые проекты, которые приходится обсуждать и утверждать в Новгороде. И так сколько недовольных, что Череповец «тянет на себя одеяло». И женскую гимназию открыли, и реальное училище, и учительскую семинарию, и Окружной суд сюда переехал. Теперь у Милютина другая идея – создать в Череповце женское профессиональное училище, где будущих жен и матерей станут учить семейной жизни и воспитанию детей. Девушкам станут давать уроки рукоделия, садоводства и огородничества, кулинарии. Зачем тратить деньги на прислугу, если хозяйка дома будет все делать сама?
Теперь же злые языки начнут брюзжать – дескать, какое там воспитание для девушки, если творится нечто непотребное?
За что уважаю Милютина – за оперативность. Иван Андреевич лично явился ко мне и предложил оказать посильную помощь. Узнав, что нужны копари, потому что городовых мало, только пожал плечами и спросил:
– Сколько вам нужно?
– Нужно проверить три места. Не факт, что подозреваемые точно помнят, где закапывали тела, придется охватывать площадь побольше.
– Человек тридцать хватит? – поинтересовался Милютин. Увидев мое недоумение, улыбнулся. – Есть у нас в городе злостные неплательщики налога на домовладения. И выгонять жалко, не все бездельники да пьяницы, народ есть и неплохой. Говорят – мол, денег нет, готовы отработать. Отрабатывают помаленьку. Щебень возят, сад окапывают, мостовые ремонтируют, но все равно остались еще должники. Распоряжусь – пусть являются со своим инструментом. – Подумав, добавил: – Еще распоряжусь, чтобы городская управа лошадей и телеги выделила, чтобы пешком не идти.
– Иван Андреевич, вы гений! – искренне восхитился я нашим градоначальником, пожимая протянутую руку. – С городовыми мы бы неделю возились, а тут можно за день управиться.
– Плохо все, Иван Александрович, – вздохнул городской голова. – Кто бы мог подумать, что у себя под боком такую змею пригрели? Да что там змею – гнездо змеиное.
Попытался слегка утешить Ивана Андреевича.
– Главное, не то, что гнездо было, а то, что мы его вскрыли. Канцеляриста-преступника господин исправник сам выявил, полицейские трудятся не покладая рук.
– А вы? – слегка насмешливо спросил градоначальник.
– И я, разумеется, по мере возможности, участвую. Но у меня работа кабинетная, вся тяжесть на полицию выпадает.
Здесь положено шаркнуть ножкой и скромно потупиться. Удержался.
Утром следующего дня из Череповца по Петербургскому тракту выехал целый обоз. Несколько колясок с полицией, конвоировавшей арестантов, и десять телег с «градскими обывателями» и инструментами.
Городовым, помимо конвоирования, придется за мещанами присматривать. Как бы не проломили головы арестантам.
Повинуясь кивку Николая Кошелева, свернули. Ехать оказалось недалеко.
– Вот, где-то тут, – ткнул подозреваемый в небольшое болотце, проросшее камышом и уже покрытое корочкой льда.
– А ты как считаешь? – повернулся я ко второму преступнику, пока считавшемуся пособником.
– Вроде тут, – кивнул Терентий. – помню, что воды мало было, так мы сверху землей присыпали. А сунули с края.
– Господин фельдфебель, – обернулся я к Егорушкину, – берите десять копарей, ищите.
Оставив первую партию трудиться, поехали дальше. А там обозначились трудности. Ни тот, ни другой убивец не помнили, где закапывали остальных… Вроде здесь, а может и там.
Воспользовавшись тем, что я ненадолго отвернулся, один из городовых съездил в морду Кошелева, чтобы у преступника прорезалась память. Не помогло.
В результате отыскали только один труп. Тот, что в болотце.
Странно, что, пролежав два года, этот покойник выглядел приличнее (о трупе так можно сказать или нет?), нежели тот мертвец, что нашли на обочине.
Копали почти до вечера. Начало смеркаться, да и мужики устали. Земля у нас промерзла недостаточно, но все равно – копать маленькое удовольствие.
– Берем то, что нашли, и возвращаемся, – скомандовал я к радости и городовых, и мещан. – В участок не забудьте зайти, вам справку дадут, что день отработали.
– Только не завтра, а послезавтра, – уточнил Ухтомский. – Не успеет писарь все сразу сделать.
Теперь этого покойника придется опознавать. Доктор поколдует, определит возраст, какие-нибудь характерные приметы и признаки, потом пойдет работа по полицейским картотекам.
Во мне боролись противоречивые чувства. С одной стороны, плохо, что не отыскали еще два трупа. А с другой… Не отыскали, так и мороки меньше. А нашли бы трех мертвецов, работы было бы раза в три больше.
Нет, так нельзя. Завтра договорюсь с Иваном Андреевичем, пусть он мне еще разок копарей даст. Если есть трупы, их нужно найти.
Глава двадцать первая
Дело закрыто
Еще три дня Милютин выделял мне обывателей, горевших желанием отработать на благо города вместо того, чтобы отдать этому городу кровные пять или десять рублей.
Наконец, я сдался. Копари тоже перестали радеть за город, кое-кто не явился, а мне внутренняя чуйка подсказывала, что дальше что-то искать – дело дохлое.
В сущности, преступление раскрыто. Оставалась проблема в идентификации трупа, но тут я бессилен. Федышенский определил, что труп принадлежит мужчине в возрасте от двадцати до тридцати лет, среднего роста. Из отличительных примет – остатки рыжих волос да
