Русская Америка. Сухой закон 3 - Михаил Дорохов
— Вы меня не поняли, Алекс! — прервал меня искрящийся тихий смех, — Удивительно, иногда, когда я говорю с вами, мне кажется, что вы старше раза в два, если не больше. Но иногда вы говорите прямо как большинство мужчин, помешанных на своём «деле». И тогда начинаете перечислять: у меня есть вот такая игрушка, а есть вот такая… Надеюсь, вы не оскорбитесь этим словам? — спохватилась Блум, — Я немного забылась. Сама рядом с вами иногда не слежу за словами.
— Нет, не оскорблюсь. Приму как комплимент. Значит, вы рядом со мной чувствуете себя в безопасности и раскрываетесь. Это приятно любому мужчине.
Она посерьёзнела и возразила:
— Безопасность и угроза у вас, Алекс, на плечах, как ангел и демон… Но я поясню, что имела в виду, когда говорила про «игрушки и планы». Вы сказали о том — что у вас будет. Что вы будете делать для своего «дела», и для людей, которые вас окружают. И не говорите — чего хотите конкретно ВЫ?
Я задумался. Эти вопросы приходили ко мне и в прошлой жизни. Потребовалось много времени, «ломки» самого себя на каких-то конкретных этапах жизни, чтобы понять — чего я хочу сам? Не всё из этого удалось реализовать. Крепкая семья и прочая-прочая. Мы всегда склонны «заслонять» собственные желания сиюминутными удовольствиями и увлечениями. А большие цели — кратковременными задачами.
Но самое главное — мы закрываем глаза на сокровенное. То, что спит в нас. Большие свершения часто являются последствиями желания власти. Как бы банально это ни звучало.
Внутри меня ответ уже назрел. И стал окончательным именно тогда, когда я оказался в новом теле и начал проживать новую жизнь. Но я не был готов озвучивать всё это Блум. Не сейчас.
— Я обязательно подумаю над этим. И обещаю, что расскажу вам, мисс Брауни.
Она улыбнулась и опустила ресницы:
— Хорошо, мистер Алекс. Я не тороплю.
— Благодарю вас за понимание!
— Если захотите подумать в тишине, то лучший вариант для этого — конная прогулка! И моё приглашение ещё в силе, — перевела всё в шутку девушка.
— Обязательно воспользуюсь вашим предложением.
— Мы можем отправиться в леса Кентукки верхом. Вы же всё равно захотите увидеть производство моего знакомого?
Это она в точку. Я привык лично контролировать такие вопросы. И сеть винокурен в родном штате Брауни желал осмотреть лично. Нужно было понять — как удобнее выстроить логистику поставок алкоголя в Чикаго.
— Договорились. Мне нужно решить здесь…кое-какие дела. Надеюсь, всё решится в ближайшее время.
Мысли сами перепрыгнули на проблему вокруг Аунего и индейской резервации, но я отогнал их куда подальше. Нет уж! Сегодняшний вечер, хотя бы несколько часов я отдыхаю. В компании прекрасной дамы.
— Вы были на «Кандиде» раньше? — полюбопытствовала девушка.
— Нет! — простодушно солгал я, так как в «прошлой» жизни видел этот спектакль.
— Я слышала, что эта пьеса в новом исполнении произвела фурор, — поделилась со мной Блум.
— Тоже слышал что-то подобное. Скорее всего, мы наблюдаем второе дыхание «Кандиды».
— Вы так интересуетесь театром? — удивилась Блум, — Насколько я знаю, вы совсем недолго в Штатах?
А я спохватился. Надо быть осторожнее рядом с мисс Брауни. Не буду же я рассказывать ей, что прекрасно знаю о том, что пьеса переживала три бума до Второй Мировой войны. Молодёжь даже придумала для неё термин, который распространили все газеты. «Кандидомания». Ещё бы. В период активной эмансипации женщин, сюжет, где главной героине на самом деле якобы не нужна помощь мужа — был очень популярен среди городской молодёжи не только в Америке, но и в Европе.
— Стараюсь следить за новостями… — нашёлся я, и увёл разговор в сторону.
* * *
Окрестности Аунего. 20:10.
Грузовики завернули на поляну перед больши́м длинным строением. Фары осветили заколоченные широкие двери гаражей. «Шевроле» остановился рядом с ними. Два грузовых Форда чуть поодаль. Послышалось хлопанье дверей.
С десяток одетых в тёплые полушубки мужчин подошли к зданию. Большая птица, свившая гнездо на выступе крыши, сорвалась камнем вниз, а затем набрала высоту. Двое посмотрели ей вслед и прислушались к лесной тишине вокруг.
— И где этот индеец? — хрипло спросил Гарри.
— Он никогда не опаздывает, — заметил Волков, осматриваясь по сторонам.
Ветки колыхнулись, сбрасывая с себя покров снега. На полянку вышел мохок в толстом пончо поверх одежды.
— Мато! Приятно видеть тебя, — заулыбался Илья Дмитриевич, протягивая руку знакомому.
— Мы заждались вас, — ответил индеец.
— Буран. Еле прошли по колее. Она почти исчезла. В такую погоду сидят дома.
— Но не люди Пророка…
— В смысле? — удивился Гарри.
— Я видел несколько охотников в двух милях отсюда. На лыжах. Они шли к Аунего. Вчера пропал один из наших… Темпе, — мрачно ответил Мато.
— Может, ещё найдётся?
— Он ушёл вчера утром к Мглистой горе. Общинники из Аунего шли сейчас оттуда же…
Гарри нахмурился:
— А как они узнали, что Темпе ушёл к этой самой горе?
— Только если в резервации есть кто-то, кто шпионит для них, — процедил индеец.
— Это нужно выяснить.
— Если Темпе не вернётся и мы узнаем, что кто-то сдаёт своих, то разберёмся с предателем по-своему, — жёстко произнёс Мато.
— Ты принёс бумаги?
— Они здесь, — передал небольшой тубус индеец, — Всё скреплено печатью вождя. Купчая на землю и завод.
— Тогда пошли внутрь. Нужен свет. Закончим со всеми формальностями, пока парни будут разгружаться. Эй! Все сюда. Давайте сделаем так, чтобы в этой дыре можно было жить!
На поляну вышли ещё несколько людей. Послышалось тарахтение нового грузовика. Мато пояснил:
— Я привёл с собою ещё несколько человек. Они помогут вам. А мы пока вывезем оборудование и спрячем в резервации.
— Отлично! Первым делом — перевезём все перегонные кубы, — принялся командовать Волков.
Гарри всмотрелся в ночную тьму:
— Интересно, когда к нам в гости пожалуют сектанты Пророка?
— Думаю, очень скоро…
* * *
На следующий день. 29 января 1920 года. Больница Мидтауна. Нью-Йорк.
Тяжёлую дверь приёмного покоя открыл Матвей. Я сделал ему знак, что дальше я сам, и зашагал по прохладному коридору. Около одной из дверей на простом диванчике сидела сгорбленная худощавая фигура.
Я подошёл
