Генеральный попаданец 5 - Ал Коруд

Глубоко вздыхаю. Смело и напористо! Аж все замерли. Хотя люди тут собрались не из робкого десятка. Брежнев хоть и слывет либералом, но границы у него есть. Что намедни доказал на встрече с либеральной частью нашей культурки, составляющей большинство подобных деятелей в СССР.

— Вот этого как раз не надо! Вы писатели, общественные деятели, на вас народ оглядывается. Василий Макарович, зрители ведь вас не за красивое словцо смотрят? Как вы думаете?

Побледнел Шукшин, но отваги ему не занимать. За что мне нравится с ним и Высоцким разговаривать. Не трепещут, как многие. Вон, Тарковский в себя ушел, Рождественский заикается, Вознесенский отмалчивался, Аксенов наш знаменитый начал чушь лепить.

— Нет, Леонид Ильич.

— А за что?

— За правду. Такую, какую я вижу. Она ведь у всех разная.

Судя по гомону, его поддерживают. Ну что с ними будешь делать? Взирают на меня, ждут, затаив дыхание. Это ведь знаковая для многих встреча. Как и для меня. Такого дракона в общество запускать. ЦК мне подобного не простит. Я им всю идеологию под корень пускаю. А пущай привыкают!

— Тогда так скажу: цели у нас разве разные? У партии и народа?

Глаза у выходца из алтайского села сузились:

— Думаю, что так.

— Вот сообразно этому правду и изображайте. Мнений много. Скажу вам по секрету, — понижаю заговорщицки голос, — что и в ЦК они не одинаковые. До споров и ругани доходит.

Симонов тут же пользуется своим «блатным положением»:

— Вы поэтому вчера ругались с нашей богемой?

Смотрят на меня, ждут ответа. Тут люди непростые, калачи тертые, их криком и топотом не запугаешь. Неожиданно для них отвечаю отборным матерком. Несколько секунд внезапного молчания, затем хохот. Развожу руками:

— Как еще с ними, чертями! Ты им слово, они тебе десять! И никакой конкретики. Спрашиваешь по существу — или молчание, или невнятное блеяние.

— Так их, Леонид Ильич!

— Безродные космополиты.

— На народ надо опираться!

Поднимаю руку и упираюсь глазами в сидящих напротив людей.

— Вот сейчас и поговорим, по существу. Как видите нас в будущем. Что потребно обществу? Что делать власти. Кто начнет?

Первым руку поднял Симонов. Писательский генерал не отсиживается в окопах.

Заметки времени:

Этот стишок Евтушенко «Киоск звукозаписи» вызвал у поклонников Высоцкого нешуточное море волнуется раз.

Бок о бок с шашлычной,

шипящей так сочно,

киоск звукозаписи

около Сочи.

И голос знакомый

с хрипинкой несется,

и наглая надпись:

«В продаже — Высоцкий».

Володя,

ах, как тебя вдруг полюбили

Со стереомагами

автомобили!

Толкнут

прошашлыченным пальцем кассету,

И пой,

даже если тебя уже нету.

Торгаш тебя ставит

в игрушечке-«Ладе»

Со шлюхой,

измазанной в шоколаде,

и цедит,

чтоб не задремать за рулем:

«А ну-ка Высоцкого мы крутанем!»

Володя,

как страшно

меж адом и раем

крутиться для тех,

кого мы презираем!

Но, к нашему счастью,

магнитофоны

Не выкрадут

наши предсмертные стоны.

Ты пел для студентов Москвы

и Нью-Йорка,

Для части планеты,

чье имя — «галерка».

И ты к приискателям

на вертолете

Спускался и пел у костров на болоте.

Ты был полу-Гамлет и полу-Челкаш.

Тебя торгаши не отнимут.

Ты наш…

Тебя хоронили, как будто ты гений.

Кто — гений эпохи. Кто — гений мгновений.

Ты — бедный наш гений семидесятых

И бедными гениями небогатых.

Для нас Окуджава

был Чехов с гитарой.

Ты — Зощенко песни

с есенинкой ярой,

И в песнях твоих,

раздирающих душу,

Есть что-то

от сиплого хрипа Хлопуши!

…Киоск звукозаписи

около пляжа.

Жизнь кончилась.

И началась распродажа.

Глава 12.16

Июня 1968 года. Клин клином

Москва Кремль. Рабочее совещание

Начальник внешнеэкономического отдела Всесоюзного объединения Лицензинторг Петр Синицын сидел в знаменитом кабинете дальше всех от Леонида Ильича. Он уже бывал накоротке здесь. Но все равно с нескрываемым интересом уставился на «Рогатые» часы. Генсек отчего-то любил время от времени трогать их, частенько бросал на них взгляд. Как будто это был некий таинственный талисман. Кстати, по слухам никто не ведает, как они появились в кабинете. После недавнего ремонта его было не узнать. Рассказывают, что новый дизайн делал какой-то знаменитый американец. «Кабинет на Высоте» в итоге стал светлым, как будто распахнули все окна. Вместо тяжеловесной мебели и деревянных панелей — нечто воздушное и эргономичное.

Синицын покачался на стуле странноватой конструкции. Чертовски удобно, и спина не устает. Брежнев сидит в похожем, но с кучей примочек. Говорят, что все сделано в ГДР и СССР. А слева от большого стола Генсека расположен компактный столик с персональной ЭВМ. Поговаривали, что это экспериментальная модель. Им в Лицензинторге также вскоре должны подобные машины поставить. Петр поежился. Он не считал себя человеком отсталым, но все равно побаивался. К осени надо пройти курсы так называемых «пользователей». Зато обещают мгновенную связь с министерствами, комитетами и огромные возможности в будущем.

Начальник внешнеэкономического отдела задумался об обещании командированных к ним специалистов перевести их огромный архив в электронную форму и подумал, что идея, пожалуй, стоит того. Если и комитет по изобретениям и открытиям при Госкомитете СССР по науке и технике получит ЭВМ, то скорость работы возрастет в разы. Петр подумал, что, пожалуй, нужно уже сейчас выбивать новые штаты. Больше лицензий, больше заграничных командировок. У него улучшилось настроение, и мужчина снова обратил внимание на Леонида Ильича.

Генсек сейчас беседовал с зампредом Госплана Бачуриным. Тот считался официальным советским реформатором по экономике. Встреча рабочая, Генсеку требовались время от времени консультации по различным вопросам. Вот и сейчас они вникал в суть каких-то внешнеэкономических проблем. Брежнев — человек живой, эмоциональный, за ним было интересно наблюдать. Но иногда Синицын ловил в его взгляде какую-то постороннюю грусть, смешанную с безмерной усталостью. Но нет! Вот Генсек улыбнулся, в глазах замерцали огоньки, в следующий миг он хохочет с собеседниками. И снова посыпались вопросы. Такой въедливости начальник внешнеэкономического отдела нисколько не удивлен.

Как секретарь ЦК КПСС Брежнев не так давно курировал вопросы военно-промышленного комплекса, включая развитие космической техники. Готовил к полетам Байконур. За подготовку полёта Ю. А. Гагарина он и был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Так что вникать в особенности техники ему наверняка приходилось. И от других Синицын не раз слышал о великолепной эрудиции Генсека. Он, получается, имел блестящее образование,