Генеральный попаданец 5 - Ал Коруд
Отсидев положенное и выставив на доклад мягковатого и идеологически подкованного Демичева, я погрузился в размышления. Ведь, как ни крути, большая часть наших деятелей культуры по устоявшейся русской традиции являлась либералами и западниками. Так уж сложилось. Партия не раз пыталась бороться с этим явлением. Криво-косо, временами кроваво. Вот и Фурцева рвется в бой, но я оставил ее для отдельного сборища. Неслыханного, куда будут приглашены все «светочи» советской культурной оппозиции. И что интересно, никто из них от приглашения не отказался. Один Высоцкий оказался умным, он хоть и западник по духу, но человек разумный. Да и со мной много общался, видел больше, чем остальные. Взял и не пришел на встречу.
Не так давно мы сидели в кругу узкой компании на его квартире. Слушали, спорили, даже немного ругались. Владимир знал, что в такие моменты можно больше чем обычно. Нутром ощутил мою внутреннюю приязнь к его творчеству. Что поделать, если он кумир моей молодости. Разговор, как водится, пошел о пределе свободы, о выступлениях молодежи. Во Франции рвануло раньше, чем в то время. Вольная по сравнению с нашей молодежь устремилась дальше к мифической «свободе».
Что занятно, именно это поколение затем начнет душить свободу граждан так, что и откровенным фашистам не снилось. Разочарование в революционном потенциале индустриального пролетариата привело позднее часть радикальных студентов к борьбе за права «меньшинств» или защите окружающей среды, так называемый экоактивизм. Если вспомним, то наиболее призывающими к войне в Германии и других странах окажутся «Зеленые». Один из символов «Красного мая» Даниэль Кон-Бендит («Красный Дэни») с 2002 г. по 2014 годах будет сопредседателем фракции «Зеленые — Европейский свободный альянс» в Европейском парламенте, а его товарищ по группе «Революционная борьба» Йошка Фишер был министром юстиции и вице-канцлером Германии в 1998–2005 годах.
Де Голль оказался умней, чем я думал. Репрессий не было, случилась попытка диалога. Бунтарям дали место в прессе, на телевидении. А я что, дурной? Послал туда оперативно группу наших культуртрегеров. Команда поэтов, писателей, музыкантов. В их числе и Высоцкий. Ох, как заразились они поначалу «Парижской весной»! Какие вирши и песни в Париже писали. Я категорически запретил препятствовать их распространению. Пусть и наша молодежь поучаствует в мировом «левом движении». Партийные органы, в частности, отделы ЦК оказались в затруднении, но в свете последних событий и перестановок голос не подняли. Разве что Фурцева устроила мне скандал прямо в кремлевском кабинете, или у нее «дни» так наложились? Пришлось отпаивать бедолагу вином и накоротко объяснить «политику партии». Секретарь ЦК потом так ржала, что до икоты дошло. Умная баба. В Генсеки ее поставить, что ли? Шучу.
Затем до наших «посланцев» в «Революционную Францию» начало доходить. Французские студенты жили намного лучше советских богемных «оппозиционеров», приближенных к власти. Кто-то из делегации, вроде Рождественский обронил, что «от жира бесятся». Сначала на него набросились, затем задумались. И в самом деле, что этим левакам нужно? Франция жила намного богаче СССР. Капитал в стране был накоплен огромный, колонии ограблены вчистую. Во время Второй мировой войны территория почти не пострадала. На первый взгляд их требования были вовсе не политическими и не социальными — они прежде всего требовали академических и сексуальных свобод. Это и есть самое важное для человека?
Хотя на самом деле ситуация была несколько сложней. Левая молодежь не понимала консервативного режима де Голля, а правые не были готовы простить ему уход из Алжира и Индокитая. Власть отвечала на это монополизацией новых средств коммуникации вроде радио и телевидения, чтобы сохранить позиции. Это, в свою очередь, вызывало лишь жесткое отторжение со стороны более образованных и квалифицированных французов. По всем этим пунктам молодежь находила точки соприкосновения с представителями старших поколений интеллектуалов.
Но по факту ударили они в первую очередь по буржуазной морали. Революция случилась в первую очередь сексуальная. Наши культуртрегеры особой аскетичностью не отличались. Скорее наоборот. Но напор молодых французов даже удивил их безмерно. И ради этого стоило начинать бузу? Советская аскеза и дисциплина на таком разнузданном фоне показалась более позитивной. В итоге, посмотрев на парижский бардак, советская делегация вернулась разочарованная. И судя по опросам на ближайших выборах левым во Франции также ничего не светит. Мельник все-таки меня послушал и сделал выводы. Правда, он так и не сообщил, кто за всем этим действом стоял. Кто желал свалить де Голля?
«Квартирник» в итоге получился несколько скомканным. Высоцкий отказался петь песни, написанные в начале поездки. Евтушенко как-то неожиданно зло на него накинулся, водка подвела. Евгений Александрович ведь уже успел растрезвонить о «Великом переломе» и рождении нового «свободного» поэта. Примазаться к французской молодежной революции стало в Москве модно. Как ни странно, но известный деятель «Хрущевской слякоти» Высоцкого конкурентом никак не считал. Как потом выяснится, он повернет обстоятельства так, что Владимир чуть ли не дело рук его. Вспоминаются слова Михаила Ножкина: «Это сейчас и Евтушенко, и Вознесенский, и другие его вспоминают, подчеркивая свою близость, а при жизни никогда ему не помогали. Они его просто эксплуатировали по-черному, не жалели, не щадили». «Куда тебя тянут эти „поэты“ — Вознесенский с Евтушенко?» — говорил я ему. Именно они сделали из Высоцкого в общественном сознании этакого противника системы, чуть ли не мученика'.
Сидящий неподалеку Вознесенский не лучше. Высоцкий входил в орбиту Вознесенского. Встречал с ним новый 1967 год; пригласил на свадьбу с Мариной Влади, куда, так на секундочку, не позвал Евтушенко, который приписывал честь обустройства этого брака себе. Использовал Володю в хвост и гриву. Вот он приглашает его на свой творческий вечер и неожиданно для гостя вытаскивает на сцену, заставляя петь. Причем позже Вознесенский утверждал, что неоднократно пытался пробить его стихи, проломить стену предубеждения, занося их в редакции вроде «Советский писатель», где Высоцкого терпеть не могли. Директором издательства был одиозный Николай Лесючевский, который и Вознесенского на порог не пускал. Хороша помощь, да?
Лидер «русской партии» державников Станислав Куняев как-то иронично заметил: Высоцкого тянуло к либеральному направлению, и от этого никуда не уйдешь. Но его сотоварищи, тот же Евтушенко и Рождественский, были уже людьми массового искусства. И они, может, не отдавая
