За гранью - Василий Седой
Честно, уже собирался уйти и попробовать позже, но резко передумал, когда услышал, как один из бандитов начал делиться с подельники планами, что он будет делать с молоденькой учительницей-комсомолкой, которая на днях приехала в их деревню работать в свежепостроенной школе. Зря он начал об этом говорить, поэтому и умер первым. Зацепили какую-то струну у меня в душе эти его планы, разозлили, и я сам не понял, как начал тянуть энергию из всех собравшиеся в схроне сразу и одновременно. В этот раз я каким-то образом смог отрегулировать поглощение. Не знаю, как я это делал, но у говорившего забрал энергию чуть не мгновенно и только чудом не сделал это вместе с душой. Да и потом с остальными пришлось приложить немало усилий, чтобы не поглотить их полностью, с трудом удержался.
Уже в финальной стадии, когда пришло время поглощать душу, вдруг заметил, что у меня стал проявляться источник, от чего охренел настолько, что забыл не только о последней оставшейся душе, но и в принципе о главной своей цели. Как-то не ожидал такого результата, ведь в прошлом мире я забирал гораздо больше этой самой энергии, и об источнике тогда речи не шло, поэтому и есть чему удивиться.
Естественно, при таком раскладе я и думать не стал о поглощении души, отпустил её, что называется, на волю и, чтобы дать отдых мозгам, тупо занялся мародеркой.
Бандиты в этот раз попались бедные, я разве что подобрал для себя здесь путевую охотничью двухстволку двенадцатого калибра и довольно много патронов к ней. Все остальное найденное здесь оружие иначе как хламом было не назвать. Нет, конечно, я вынес в лес и спрятал все стреляющее железо, каким бы оно ни было. Рабочее, значит, и воспользоваться им можно, поэтому я убрал все, прикопав от греха подальше. Из более-менее нужного в хозяйстве только бидон с керосином нашёл, да и тот не стал забирать, просто поленился нести. Уничтоженных бандитов, естественно, оставил в землянке, единственное, что глотки им порезал, чтобы изобразить способ, которым их убили, да и напугать хотелось их подельников. Может, глядя на все это, кто-то из ещё живых бандитов задумается, стоит ли заниматься этим промыслом дальше.
В город я выдвинулся уже при свете дня и, несмотря на бессонную ночь и навалившуюся усталость, настроение у меня было более чем приподнятое. Понятно, что разбираться с появившиеся источником мне пока было некогда, как и пробовать перейти на более глубокие слои бытия, но и самого факта случившегося хватало для ощущения если не эйфории, то близко. Как ни крути, а появление источника — это даже не шаг, а целый прыжок в осуществлении планов по возвращению к жене, а это для меня ох как немало.
Глава 14
Москва встретила меня мокрым снегом пополам с дождём и холодным пронизывающим до костей ветром. По приезде из-за кучи багажа потерял уйму времени, пока добрался от вагона поезда до вокзала.
На самом деле я собирался уехать налегке, но из-за старшины, который узнал о поездке и развил бурную деятельность по обеспечению меня всем, по его мнению, необходимым, пришлось тащить за собой сразу два объёмных чемодана и котомку с едой. Постарался он меня пригрузить, ничего не скажешь.
Из-за того, что в какой-то мере благодаря мне их склады теперь были забиты разнообразными трофеями взятыми во время чистки бандитского подполья (в том числе и совсем даже не военными вещами), старшина словно поставил себе целью обеспечить меня всем необходимым на все случаи жизни. Тащил ко мне все, что можно и нельзя, поэтому мне теперь приходилось страдать, таская за собой эти чемоданы.
Вообще он явно расстроился, узнав, что я уезжаю, и даже пытался отговорить от поездки, мол, в Москве-то некому за мной присмотреть, а вот в Бресте…
Взял, что называется, шефство над убогим. Я с трудом отбился от его опеки, пообещав надолго в столице не задерживаться, и чувствовал себя при этом дитём малым при строгом родителе. Странное, надо сказать, чувство, собственно, как странная и сама по себе ситуация с этой опекой старшины. Другой раз у меня вовсе складывалось впечатление, что он чувствовал какую-то вину из-за произошедших со мной неприятностей и старался загладить её этой своей опекой.
Как бы там ни было, а загрузил он меня по полной программе (сказав, что он лучше знает, что мне может пригодиться в пути и тем более в Москве), с чем мне пришлось смириться и из-за чего я теперь таскаю за собой немалый груз.
На самом деле я хоть и ворчу на эту неуемную хозяйственность и опеку старшины, но вместе с тем испытываю к нему чувство благодарности. Да и как иначе, когда человек действительно беспокоится о твоей судьбе не по служебной необходимости, а по доброте душевной. И пусть большая часть всех этих меня вещей мне сейчас не нужна, только из одной этой благодарности я их буду таскать за собой хоть по Москве, хоть на Северный полюс, если понадобится.
Наверное, поэтому, когда я попросил какую-то семейную пару, присмотреть за вещами, пока я буду общаться с бабушками, сдающими в аренду жилье, а вернувшись, не нашел ни вещей, ни этой самой семейной пары, меня накрыло всесокрушающей яростью.
Я и раньше замечал, что в этом теле мгновенно вспыхиваю по любому поводу, но сейчас это было вообще что-то за гранью понимания. Мгновение понадобилось на осознание, что меня обокрали, и в следующий миг я перешел в бестелесное состояние. В радиусе действия способности пропажу не обнаружил и, действуя на автомате, тут же перешел на более глубокий слой бытия, а потом, когда это не принесло нужного результата, сделал это ещё раз и ещё…
Думаю, спроси меня кто-нибудь как я это сделал, и под пытками не смогу ответить. Само как-то получилось, и самое главное, что вещи свои я нашёл, как и тех, кто их украл. Притом вроде и недолго я отсутствовал, пока пытался снять жилье, а уехать эти скунсы успели довольно далеко.
Дальше я действовал, как робот, краем
