Гонки олегархов - Квинтус Номен
Что же до Светланы Савицкой — я ее имела в виду первой на Луну высадить еще когда только пошел серьезный разговор об отечественной лунной программе. И обоснований у меня было достаточно. Во-первых, она была (в моем прошлом) единственной женщиной — дважды Героем Советского Союза, и она действительно была именно Героем и именно Советского Союза. После перестройки и развала страны она единственная из всего отряда космонавтов (ну, среди тех, кто дожид) даже в мелочах не предала социалистические идеалы — не того ублюдочного Советского Союза, в который прекратил страну Хрущев и который потихоньку разваливало и распродавало буржуям постхрущевское руководство страны, а настоящего Союза Советских и совершенно Социалистических Республик, который строил товарищ Сталин. Лично мне именно сталинское понимание социализма было ближе всего, причем не столько из каких-то там «идеалов» (все же жизнь меня сделала достаточно циничной, чтобы идеалам поклоняться), а глубочайшим прагматизмом и экономической эффективностью.
А еще Светлана Евгеньевна была (в «той жизни») моим кумиром потому, что она работу свою ставила превыше всего. Работу на благо страны превыше всего ставила. Мне один мой приятель, в свое время работавший на «Энергии», рассказывал (это была, конечно, из разряда «какая-то сволочь в трамвае говорила, а я случайно услышала»), что на заключительный зачет перед назначением в экипаж Светлана Евгеньевна приехала, ни слова не говоря (кроме ответов на вопросы комиссии) все зачеты сдала на «отлично» и, не попрощавшись даже с персоналом КМС (а на комплексном моделирующем стенде зачеты и сдавались) молча уехала обратно в ЦПК. И только после этого в КМС узнали, что за день перед зачетом у нее в авиакатастрофу попал муж, из всего экипажа самолета он единственный в живых остался и, как раз когда проходил зачет, находился в госпитале между жизнью и смертью. Но Светлана Евгеньевна даже не намекнула на случившееся никому, а не разговаривала, по мнению моего приятеля, чтобы в голос не расплакаться от горя, а никому о своей личной трагедии не говорила, «чтобы ненужное в данной ситуации сочувствие не повлияло на объективность оценки комиссии, проверяющей ее готовность к полету». И я была совершенно уверена, что «за непрошедшее время» ее характер и целеустремленность нисколько не поменялись — так что Светлана, с моей единственно верной точки зрения, точно была лучшей кандидатурой на топтание поверхности нашего спутника.
А Света Шиховцева — у нее тоже были веские поводы потоптать Луну. Вообще-то скорость реакции на внешние раздраджители — характеристика сугубо индивидуальная, но в среднем у женщин она выше, чем у мужчин. Чистая физиология — но это в среднем. А в частности у Светы была самая высока скорость реакции среди всех космонавтов, и она могла гораздо быстрее среагировать на возникновение любой неисправности. Во время нашего-то полета именно она почти мгновенно перекрыла клапан, едва почувствовав «неположенный» запах. Да и на зачетах, проводимых на КМС, она всегда всех опережала, так что стоять за плечом Олега Гриргорьевича, опускающего «Лунник» на Луну или проводящего стыковку его с «Селеной», предстояло именно ей.
И ребята со всем справились на отлично. Трое суток походили по Луне, натоптали там изрядно, конечно, затем сели обратно в корабль, взлетели, аккуратно (без эксцессов и в полностью автоматическом режиме) состыковались с «Селеной», передохнули немного, сели в «Союз» и на нем перелетели ко второй крутящейся по орбите станции. Которая вообще-то была всего лишь ракетой, возвращающей «Союз» обратно к Земле — и с ее помощью все на Землю благополучно и вернулись. И только после их возвращения поднялась настоящая шумиха в мировой прессе. Особенно после того, как во время награждения героев (всем было присвоены звания Героев Советского Союза, впервые, кстати, после полета Берегового) Светлана Евгеньевна заявила:
— Я горда тем, что страна именно мне оказала высокую честь, доверив первой ступить на поверхность Луны. Но я с огромным удовольствием уступила бы уступила бы это право Светлане Владимировне Федоровой, которая лично привела меня в космос и позволила осуществить юношескую мечту, — ага, а теперь Светлана стала очень взрослой, почти вообще старухой, но ведь и на этом Светлана не остановилась и продолжила:
— Светлана Владимировна из всех нас была наиболее достойна права оставить первый след на нашем вечном спутнике, и я надеюсь, что и она скоро оставит там свой след. Я ей там записку оставила, надеюсь, она ее довольно скоро сможет сама прочесть…
О содержимом записки новая героиня всей Земли молчала как рыба об лед, но про записку никто особо и не «теоретизировал», слова Светланы все восприняли так, что решение о моем грядущем посещении Луны уже принято и лишь случайность помешала именно мне там первой из людей натоптать, и теперь все обсуждения крутились вокруг того, когда именно я туда полечу. Ага, вот прям щяз все брошу и побегу куда-то лететь!
Накала страстям добавило то, что мне (как единственной непричастной к технической стороне нашей лунной программы) в прямом эфире телевидения в Кремле вручили Золотую Звезду Героя Социалистического Труда. Еще такие же получили товарищи Челомей, Мишин, Косберг, и чуть меньше тридцати человек получили по ордену Ленина (а ордена «помельче» вообще чуть ли не пригоршнями раздавали… заслуженно совершенно раздавали), но по телевизору одну меня показали, назвав «руководителем лунной программы». И показуха придала новый импульс всем таким обсуждениям — а Николай Семенович по этому поводу выразился просто:
— Светик, потерпи. Я знаю, что ты героическая женщина, еще и не такое вытерпеть можешь, а
