Инженер 2: Тульские диковинки - Алим Онербекович Тыналин

Час работы. Два часа. Руки устали, спина затекла. Добавляли пасты, продолжали тереть.

Часы пробили десять.

— Проверим, — сказал я.

Вытер пасту с поршня и цилиндра. Вставил поршень, идет легче. Двигается плавно, без рывков. Вытащил, посмотрел на свет, блестит, гладкий.

Вставил снова, подвигал. Ходит хорошо, не заедает. Но чувствуется еще небольшое трение.

— Еще полчаса, — сказал Семен.

Мы продолжили. Еще полчаса притирки. Терли, двигали, терли, двигали.

Наконец поршень начал ходить в цилиндре плавно, легко, почти без сопротивления. Но и не болтался, зазор минимальный, правильный.

— Вот теперь правильно, — сказал я.

Семен вытер лоб рукой:

— Господи, устал… Но работа вышла отличная. Такой поршень будет ходить годами, не износится.

Я достал из кармана часы без четверти одиннадцать.

— На сегодня хватит. Спасибо, что остался, Семен Михайлович.

— Дело общее, Александр Дмитриевич. Насос хороший делаем, жалко бросать на полпути.

Мы вымыли руки, погасили лампы. Вышли в холодную ночь, закрыли мастерскую.

— До завтра, — попрощался Семен.

— До завтра.

Шел домой усталый, но довольный. Поршень готов. Клапаны готовы. Цилиндр готов. Осталось собрать корпус, установить все детали, проверить. Дня три работы.

Уложусь в срок. Баташев получит насос вовремя.

В комнате разделся, упал на кровать. Сон накрыл мгновенно, тяжелый, глубокий, без сновидений.

Глава 15

Испытания

Утром я вскочил резво, тело начало привыкать к интенсивному труду. Умылся, оделся, вышел в горницу. Матрена Ивановна поставила на стол горшок с овсяной кашей, кувшин с молоком, ломоть хлеба с медом.

— Доброе утро, Александр Дмитриевич! Ешьте горячее, на дворе сегодня холодно.

Быстро поел, поблагодарил, вышел. Действительно прохладно, небо затянуто облаками, пахло дождем. Бодро зашагал к мастерской.

Проходил мимо пожарной части, когда из ворот вышел Крылов. Увидел меня, помахал рукой:

— Александр Дмитриевич! Стойте!

Я остановился, подождал. Крылов подошел, широкоплечий, в расстегнутом мундире. Лицо озабоченное.

— Здравия желаю, Федор Иванович.

— И вам не хворать. Скажите, как дела с нашими насосами? Когда начнете чинить?

Я посмотрел ему в глаза:

— Сегодня заканчиваю насос для Баташева. Завтра-послезавтра испытаю, отвезу. Потом сразу за ваши возьмусь. Неделя на осмотр, две недели на ремонт всех шести. К середине мая будут готовы.

Крылов кивнул с облегчением:

— Вот и славно! А то я уж беспокоиться начал. Без насосов как без рук. Вчера небольшое возгорание на Павшинской тушили, еле справились. Старые насосы еле-еле воду подают, струя слабая.

— Скоро будет по-другому. Я не просто починю, улучшу конструкцию. Увеличу производительность.

Брандмайор прищурился:

— Улучшите? Это как?

— Увидите, когда закончу. Струя будет дальше бить, воды больше подавать.

Крылов хлопнул меня по плечу:

— Вот это дело! Спасибо вам, Александр Дмитриевич. Город спокойнее спать будет.

Разговаривая мы пошли дальше, я вошел во двор, а Крылов отправился дальше по своим делам.

Дошел до мастерской, отпер. Внутри еще темно, холодно. Зажег лампу, растопил печку-буржуйку в углу, надо прогреть помещение, иначе руки коченеют.

Пока печка разгоралась, осмотрел вчерашнюю работу. Поршень лежал на верстаке, блестящий, гладкий. Цилиндр рядом. Клапаны в деревянном ящике. Все готово к сборке.

Пришел Семен, поздоровался, подошел к печке погреться. Потер руки, подставил ладони к жару.

— Холодно сегодня. Дождь будет, чую. — Он посмотрел на детали на верстаке. — Сегодня собираем?

— Собираем. Корпус сначала надо сделать, потом все установить.

Мы достали медные листы, начали резать ножницами по металлу. Сначала детали корпуса насоса, дно, стенки, крышку. Ножницы скрипели, медь резалась с хрустом.

Семен работал споро, привычно. Руки двигались быстро, уверенно. Я заметил, что он время от времени напевает, тихо, себе под нос. Простой, деревенский мотив.

— Песню поешь? — спросил я.

Семен усмехнулся, не прекращая работу:

— Привычка такая, ваше благородие. С детства. Отец мой плотник, в деревне работал. Учил меня, когда руками делаешь, надо напевать. Ритм задаешь, работа ровнее идет. Вот я и пою, сам не замечаю.

— Хорошая привычка. Не мешает.

— Рад слышать. А то бывало, мастера ругались, мол, не пой, мешаешь. А я без песни не могу, руки сами сбиваются.

Мы вырезали все детали, начали гнуть. Медь гибкая, податливая. Семен брал лист, клал на край верстака, гнул руками, придавая нужную форму. Я помогал, держал с другого конца.

— Семен, а ты откуда родом? — спросил я, чтобы скоротать время.

— Из-под Белева, Александр Дмитриевич. Деревня Малое Коростелево. Отец плотник, мать пряхой работала. Нас пятеро детей. Я старший. — Он согнул лист в цилиндр, проверил размер. — В четырнадцать лет в Тулу приехал, к мастеру Лопатину в ученики пошел. Он меня три года учил, токарному делу, слесарному. Строгий мужик, но справедливый. Бил, когда чего не так, но и хвалил, когда хорошо делал.

Он отложил деталь, взял следующую. Продолжал напевать, руки работали сами собой.

— После учебы работал на разных мастеров. Потом Сидоров взял сюда, в насосную мастерскую. Пять лет уж тут. Жалованье небольшое, но стабильное. Женат, двое детей, мальчик семи лет, девочка четырех. Живем на Заречной, в наемной избе.

— Дети чем занимаются?

— Сын в церковно-приходскую школу ходит, грамоте учится. Умный мальчонка, все схватывает быстро. Хочу, чтобы в люди вышел, не как я, век по мастерским мыкаться. Дочка еще маленькая, с матерью дома сидит.

Семен помолчал, потом добавил тише:

— Жена больная. Чахотка. Третий год кашляет, слабеет. Лечу как могу, но денег на хорошего доктора нет. Церковного батюшку звал, молебен служил. Вроде полегче стало, но ненадолго.

Я посмотрел на него. Семен продолжал работать, лицо спокойное, но в глазах грусть.

— Если что-то нужно будет, скажи, — сказал я. — Может, я помогу.

Семен поднял глаза, удивился:

— Спасибо, Александр Дмитриевич. Спасибо за добрые слова. Пока справляемся. Бог даст, жена поправится.

Пришли остальные работники. Трофим начал соединять стенки детали корпуса. Филипп готовил крепеж, болты, гайки. Гришка с Иваном чистили медь, полировали.

Мы с Семеном собирали корпус насоса. Сначала установили цилиндр в корпус, закрепили болтами. Потом поршень вставили в цилиндр, присоединили шток, стальной стержень, который будет двигаться вверх-вниз.

Семен напевал тихонько, вкручивая болты. Пальцы ловкие, привычные. Я заметил еще одну деталь, время от времени он приговаривал: «Раз-два, раз-два», когда затягивал гайки. Соблюдал ритм, чтобы все болты сидели одинаково туго.

— Еще одна привычка? — спросил я с улыбкой.

Семен смущенно усмехнулся:

— Привычка, да. Лопатин учил, болты затягивать надо равномерно, по очереди, крест-накрест. Чтоб не перекосило. Я счет веду, чтоб не сбиться. Раз-два, раз-два. Смешно, наверное?

— Нет. Правильно. Методичность важна.

Мы установили клапаны, на входе и на выходе. Притертые, блестящие, садились в седла плотно, без