Потоп - Андрей Готлибович Шопперт
Место действия: Москва.
Время действия: май 1617 года.
Леонтий Злобин, инженер, преподаватель в инженерном училище.
Почти двадцать лет назад меня, сына однодворца, по указу царя Бориса отправили на учёбу в Англию. Вернулся через пять лет, в год смерти царя Бориса. В России началась Смута и всем было не до меня. Новый царь Дмитрий Иванович повелел боярам строить мануфактуры и пригласил для этого мастеров из Европы. Вот тут то я и пригодился. Строил плотины, водяные мельницы и молоты. Потом стал счетоводом при дьяках, а при деснице Иване Заруцком стал главным инженером по строительству мануфактур. Построил их больше десятка. Дело непростое, но ни одно из них я не похерил. Тут не только за стройку отвечаешь, но и за трату казны. Меня вон, дважды на дыбу вешали при допросах. Слава Богу разобрались, кто был вором.
В Смутное время в народе начался слом сознания. Наши цари сменялись с неимоверной быстротой: Борис Годунов, затем сын его Фёдор, дальше спасшийся Дмитрий Иванович с женой Мариной, затем Василий Шуйский, после него малолетний Иван Дмитриевич с царицей-матерью Варварой(Марина Мнишек). Сейчас, слава Богу, чехарда успокоилась и царская чета правит в России крепкой рукой.
Правда, царь Виктор уехал за море бить супостата. Но и без него канцлер Головин неплохо справляется. Я же построил себе у Москвы-реки небольшую мануфактуру по изготовлению гвоздей водяным приводом. Зимой, когда река замерзает, станки работают от конного привода. Доход небольшой, но стабильный. Будь я бахарь-говорун, то был бы уже товарищем в министерстве, там грамотных людей привечают. Но и спрос велик. На новеньких «вешают» недостачи и на дыбу. Так всегда было и будет. Такова уж природа человека.
Быть главой проекта тоже непросто. Сейчас у меня уже нет здоровья, чтобы ехать в поле и месяцами жить на стройке. Семья у меня. Живём в Москве в большом доме с челядью. Этой зимой в Сокольниках открылось училище, где учат инженерным и горным наукам. Вот я там и служу преподавателем в чине титулярного советника. «Ваше благородие». Директор инженерного училища Эдмуд Гантер, мой приятель по учёбе в Оксфорде, на новогодней ассамблее подходил к царице и выхлопотал повышение для себя и всех преподавателей. Буду вскорости «Вашим высокоблагородием». А Гантеру за его счётную линейку и за навигационный квадрант царица пожаловала генеральское звание тайного советника.
В позапрошлом году во время последней моей стройки удалось купить во владение поместье под Воронежем, выставленное казной на продажу. Десять крестьянских дворов и усадьба. Перед отъездом в Москву я нанял в деревню толкового курляндца-управляющего. Видел я, как в царских поместьях неподалёку выводят диковинное растение — подсолнух. Рядом с полем летом ставят дубовые пчелиные соты. Мёда с одной десятины собирают около двух пудов. А ещё семена подсолнуха на семечки сушат и продают на рынке. Но самое главное — из подсолнуха некоторые крестьяне жмут годное масло, а жмых используют на корм скоту. Ручная маслобойка за сезон даёт несколько бочек хорошего ароматного масла. Я у себя в имении поставил сначала водяную, а затем и конную маслобойку. Сто бочек масла на торг отвезли. Хорошие деньги.
Канцлер Головин как услыхал про подсолнечное масло, так сразу и забрал к себе моего курляндца-управляющего. Тот теперь будет заведовать строительством маслобоен в царских поместьях. Да уж. За десять лет урожаи на царских землях удвоились. И это не считая картофеля, кукурузы и подсолнечника. Все закрома битком набиты, строят новые.
А то, как война идёт, во многих деревнях и не слыхали. Отдают раз в год по рекруту, на этом всё. Не то, что в Смутное время, когда каждый проходящий отряд старался всё выгрести из амбаров и увести с собой всю живность. Нынче крестьяне особо не бедствуют. Налоги хоть и увеличились, но зато барщину снизили вдвое. Крестьянин может теперь и на своей земле работать и от мануфактур брать сырьё на обработку. Надомник перерабатывает шерсть в пряжу или пряжу в ткань и зарабатывает деньги. Богатеет русский народ и молится за своих благословенных царя и царицу. Ну, а то, что наряжаться в Москве стали по-иному и ассамблеи играть — на всё воля Божья.
Место действия: поле под Магдебургом(Германские земли).
Время действия: июнь 1617 года.
Михаил Гофман, капрал-снайпер Первой гвардейской Бригады.
В прошлом месяце Варшаву и левобережье Польши наши войска изрядно прошерстили. Всё имущество противников сражавшихся против нас подлежало конфискации, а таких в Польше было почти половина шляхты. Всё добро вывозилось на склады Правобережья, а дом и земля продавались на аукционе. Окрестные помещики покупали хорошие дома и земли почти задаром.
Только что закончилось сражение под Магдебургом. За двадцать лет службы не помню я такой «кровавой бани» как за эти три дня. Имперцы и поляки собрали под Магдебургом вояк со всей Европы. Тысяч сто, никак не меньше. А у нас всего две дивизии да и те потрёпанные — тысяч двадцать пять. Впрочем и у нас и у них хорошо если половина в линии баталии стояла. Остальные в резерве, на охране обозов и мостов или вовсе нестроевые: музыканты, лекари и санитары, писари, каптенармусы, обозные, повара, водовозы, конюхи, кузнецы, оружейники, портные. В нестроевых бывало от трети до четверти солдат из полка.
Вот и у нас в двух линиях стояло тысяч пятнадцать. Это я с холма перед битвой так прикинул. Нашей роте конных егерей дали задание выйти во фланг врагу и с тысячи шагов стрелять по неприятельской батарее за рекой Эльба. Задачка непростая. Но выполнимая. Чтобы точно за тысячу шагов попасть в людей на батарее нужно чтобы ни ветра, ни тумана не было. Стрелять нужно залпом, как из мушкетов по вражескому батальону. Прилетающий ниоткуда рой пуль за пару минут выведет из строя как минимум половину канониров и их прислуги. Не о какой нормальной стрельбе эта батарея теперь мечтать не сможет. Неприятель из-за реки достать нас никак не сможет. До предмостных вражеских укреплений на этом берегу реки как минимум полверсты — тоже опасаться нечего. Поэтому после десятка залпов мы верхами ушли в поле. Перед нашим лагерем наткнулись на группу горожан, что бежали из Магдебурга. Рассказанное ими повергло в трепет даже меня, опытного вояку.
Один из богатейших германских городов имел несчастие присоединиться к Протестантской Лиге. За это он был осаждён имперскими войсками, взят с боем и разграблен. Почти все мирные жители Магдебурга и окрестностей были убиты доблестным католическим воинством. Сыновей убивали на глазах родителей, чтобы
