Потоп - Андрей Готлибович Шопперт
Вот уже больше года прошло как я покинул Россию. Царица немного успокоилась с тех пор и в каждой весточке просит меня поскорее вернуться обратно. Ну, не знаю. Я вообще-то тоже по ней соскучился. Дося хоть ревнивая, но отходчивая.
Уж и не помню из-за чего мы с Досей начали лаяться. Не понравилось ей, что я Прозоровского с канцлеров снял. Ну, так не тянет он на этой должности. Всё за него Голова делал. Вот пусть и канцлерит дальше. А Прозоровский пусть в Киевской губернии порядок наводит и налоги собирает. Ему в этом году новых мануфактур, шахт и рудников почти с полсотни нужно запустить. На это огромные деньги выделены — мои, кстати, деньги. Стоимость акции Меховой Компании(где я главный акционер) за пятнадцать лет увеличилась в пятьдесят раз. Годовой бюджет Компании сравним с казной России. На мои деньги из Компании почти построен речной Путь из Китая в Европу. Сотни острогов, причалов, трактиров и ямских дворов. Доход от этого Пути при полной загрузке может в несколько раз превысить годовой бюджет России. Правда, для этого нужно время. Годы, а может и десятилетия. К тому же в последнее время рост потока товаров из Китая замедлился.
Это маньчжуры дербанят зажиревшую Поднебесную. У Китая по бумагам полумиллионная армия, но по факту не могут даже сто тысяч боеспособных солдат выставить против кочевников. И бьют степняки китайцев в хвост и в гриву. Поэтому я и выделил деньги и отряды для похода джунгар в подбрюшье Урала и Сибири. Казахские Жузы((Союзы племён) после нескольких столкновений подчинились джунгарам и тоже пошли в поход за добычей. Но целью похода будет не просто сбор хабара, а закрепление этих территорий за нами и за джунгарами. Хивинское, Бухарское и Кокандское ханства должны перейти под наш протекторат. Эти богатые земли уже много веков являются целью грабежа для соседних народов. Если мы возьмём их под своё крыло, то нападения прекратятся. За такую «крышу» местные будут охотно платить нам налоги и назначенные нами ханы разрешат открыть фактории Меховой компании во всех городах. Военные губернаторы в ханствах будут нашими ставленниками. И если что, то смена хана не станет для нас большой проблемой.
А ещё я по России соскучился. По нашим берёзкам, по снегу, по малиновому звону колоколов. В Средиземноморье всего этого не хватает. Только здесь я понял, как люблю мою неказистую Родину с ужасающим рабством и почти тотальной неграмотностью.
Я уже дважды пробовал отменить крепостное право. Не получилось. Слишком многое завязано на привязке крепостных людей к земле. Решил тогда, что нужно так изменить законы, чтобы крепостное право стало невыгодным для помещиков. Прежде всего, казалось, нужно повысить налоги. Платить за крестьян на земле с невысокими урожаями станет невмоготу. Помещикам нужно будет подключаться к работам на мануфактуры, либо отдавать поместья с крепостными в казну. Ведь почти вся земля в поместьях — царская. Это земля вотчин принадлежит дворянскому роду и передаётся по наследству. А такой немного.
Сейчас я вижу решение проблемы иначе. Задирая налоги на крепостных, я провоцирую дворян и духовенство на бунт. Они же лишаются средств к существованию. Поэтому нужно идти другим путём. Нужно открывать новые возможности для заработка для всех. Купечество на паях с государством за два десятка лет разбогатело неимоверно. С владельцами мануфактур, шахт и рудников — то же самое. Вот и нужно казне вкладывать деньги и давать инструменты в царские земельные артели, которые перешли на новую систему четырёхполья. Так постепенно Россия фактически перейдёт к наёмному сельскохозяйственному труду. Возможно я и ошибаюсь, но пока что отменить крепостное право нельзя.
Вот и сейчас, я вспомнил, как хотел отменить крепостное право, но мои ближники Евдоким и Голова с пылом убеждали меня, что у крепостных сейчас есть гарантированные рабочие места и уверенность в завтрашнем дне с надеждой на светлое будущее. Отмену «крепости» нужно растянуть лет на сто, а лучше на двести, чтобы русский народ мог бы привыкнуть к даруемой свободе.
— Наш народ без барина не сможет, — с пылом говорил Голова, — Наш барин — барин от Бога. Так и в церкви внушают. А то, что барин крепостных баб и девок пользует, так это им только в радость.
Я сделал очередной прокол. На Мальте я зачем-то пошёл на невольничий рынок и купил там двух славянских детей: Колю, мальчика восьми лет и Катю, девочку пяти лет. Их захватили в неволю при налёте крымчаков на Ростов — когда и Марию Кмитец взяли в плен.
Но детьми на корабле заниматься было некому, поэтому понадобилась мне служанка. Вот я и пошёл снова на невольничий рынок. Работорговля и пиратство были значительной долей в доходах ордена госпитальеров. Цены на здорового раба-гребца или красивую рабыню были здесь не малыми. В среднем где-то один фунт(454гр) золотых монет.
Одиноко стоящая красивая вольная девушка оценила свою свободу в пятьсот золотых экю. Что было намного дороже, чем продавались женщины-невольницы. Оказалось, что деньги ей были нужны на выкуп младшего брата из неволи. Они оба были незаконнорожденными детьми невольницы и одного из местных рыцарей, который погиб в сражении с нами. Их отец перед последним боем дал вольную дочери, а её младшего брата, заболевшего малярией, оставил лечится дома. Девушка, на полученные деньги, хотела выкупить брата из неволи и купить ему лекарство. Она продавала на пять лет своё искусство золотошвеи и гувернантки, но отдельно оговаривала, что её не будут принуждать ложиться в постель к хозяину.
Почему то я не отошёл от девушки, а продолжал задавать ей вопросы про родню? Не знаю… Было в её взгляде что-то необъяснимо знакомое, дерзкое. И тут до меня дошло. Марина Мнишек, будущая царица Варвара, приехав в Россию так же одаривала всех своими взглядами.
И точно. Квитка Фирлей, так звали девушку, и на самом деле была из рода Мнишек. Её бабушка Барбара носила эту фамилию до замужества с Яном Фирлием, а затем, будучи беременной, попала в плен к степнякам. Так Квитке рассказывала её мама — София Фирлей.
Если её бабушка Барбара была сестрой известного мне Ежи Мнишека, то эта Квитка приходилась двоюродной племянницей царице Варваре(Марине Мнишек). Я чувствовал боль при воспоминаниях о гибели Варвары и Заруцкого. Помнил, как помогал им прийти к власти, которую они не смогли удержать. И вот — Квитка, племянница российской царицы-императрицы, продаёт себя на
