Петр Третий. Огнем и Мечом - Владимир Викторович Бабкин
Бывших со мной поляков и австрийских добровольцев я тогда в Силезию отпустил. Так что Вена поверила отбывшему с ними Иоганну Фридриху Эрмелю, который лично подписывал свидетельство о смерти бранденбургского монарха. Париж был далеко, его агентов ребята генерал-квартирмейстера Волконского у меня давно повывели, так что братца Луи тоже тогда устроили сообщения из Вены.
Берлин же, поняв, что я не пойду столицу забирать, почти месяц с властью у себя рядился. Юного кронпринца Фридриха Вильгельма решили пока только местоблюстителем называть, а регентами при нём назвали дядю его принца Фридриха Генриха Людвига и тётю принцессу Анну Амалию. Которая, пока брат сдерживал австрияков, навела порядок в гражданском управлении, и заодно выпустила своего возлюбленного фрайххера фон дер Тренкова из форта Берге. Последнюю неделю газеты трубили уже об этом.
— Могу тебя дважды обрадовать, мой венценосный брат. Андриян Иванович, сказал, что завтра ты уже можешь вставать, — ободрил я немца.
— Спасибо, Петер, герр Татаринофф — очень хороший врач, — искренне ответил Фриц.
Ещё бы он был не хороший. Андриян последние годы был правой рукой Лаврентия Блюментроста и полностью перенял его, точнее мой, «метод».
— Я ему передам, Фридрих, но хочу сказать тебе ещё, что твои подданые высоко тебя ценят.
— О! Петер, мне ли этого не знать, — усмехнулся король прусский, — ты же сам говоришь, что к тебе каждую неделю приезжают желающие забрать моё покойное тело.
Вот же язва потсдамская! Но, мне ли его упрекать?
— Раньше, Фриц, тебя хотели получить бесплатно. Просто так. Я не согласился на столь дешевую сделку. Они подумали и решили, что за тебя можно поторговаться, — возвращаю сарказм пруссаку, — сегодня Генрих прислал парламентёра с предложением поменять тебя убиенного на Кольберг и начать переговоры о мире.
— Ого. Я и Кольберг! Я тронут. Братец мой — унылый счетовод. Хорошо хоть не согласился Кёнигсберг за тобой признать, съязвил король, — но, скажи, Петер, сколько ты будешь меня здесь держать? До смерти моей, или только до твоей победы?
— Не знаю пока. Понятно, что ты или твоё тело им нужны для окончательного определения вопроса о том, кто на троне. Я подумаю и посмотрю, когда им сообщить неприятный факт, что ты жив. В любом случае, Фриц, сам понимаешь, что союзники мои захотят тебя получить и лично ограбить.
— А ты не хочешь меня ограбить? — гневно изумился Фриц, — твои славянские варвары издеваются над, называемой тобой «любимой Германией», ты же хочешь лишить немцев всего освоенного за половину тысячелетия!
— Отнятого, Фриц, отнятого, — этот предвестник бесноватого фюрера всколыхнул во мне ненависть ко всему худшему в немцах, — отнятого у славян, венедов, варгов, лугиев, поморян, бодричей… Славянская кровь побуждает моё войско побеждать, как, впрочем, и твоё. Бранденбуржцы — это наполовину славяне и ты проиграешь, если забудешь это.
Король едко возразил:
— Немцы? Отняли? Не несли цивилизацию и христианство? Именно отняли? А, позволь вопросить? Русские не тем же были заняты всё это время? Ты сейчас их император, но ты не можешь отрицать очевидное и изображать из себя фарисея.
Поиграть в умника решил? Так и я так умею.
— Москва восстанавливала единство Руси, которое старательно разрушали монголы с одной стороны и немцы с другой. Это наши земли. Мы в своём праве. А где земли пруссов? Кстати, а куда делись сами пруссы не напомнишь? Практически славяне ведь были.
Фриц усмехнулся.
— Конечно, Петер. Русь твоя восстанавливает былое единство. От Балтики до самого Тихого океана. Это всё исконно русские земли, не так ли? Твои корабли плавают от Америки до Австралии и Антарктиды. Тоже восстанавливают Древнюю Русь, не так ли? Я правильно понимаю? Или ты оставишь фарисейство своё и согласишься, что вы тоже несёте цивилизацию дикарям и безбожникам? Ты сам — немец. И отлично знаешь, что те же тевтонские рыцари несли христианство на восток по указанию Папы Римского, а не только исходя из своего желания подчинить земли и народы. Это тоже было, не спорю. Но, твоя Россия большей частью расширялась на восток не ради веры и цивилизации, а просто из желания покорить дикарей и ограбить их.
— Или, как минимум, из желания обезопасить свои земли от набегов и грабежей беспрерывных.
Иронично:
— Да-да. Так и было. Пушнина и прочее — исключительно с целью обезопасить свои земли от набегов. Петер, не строй из себя праведника. Россия такая же точно империя, как и все прочие. Чем вы отличаетесь от монголов Чингисхана и его Орды?
Усмехаюсь.
— Ничем. Мы и есть Орда в её новой формации. Вы же в своей Европе считаете нас Ордой и варварами? Почему мы должны стыдиться этого?
Декламирую Александра Блока по памяти:
Millionen seid Ihr. Uns — Unmenge gibt's
Versucht nun mal, mit uns zu kaempfen!..
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!..
Читаю я понятно на немецком. Блок мне нравился всегда, как и немецкий. И нас хорошо учили в советской школе. Может где-то я и отхожу от оригинала, но не отступаю от сути.
Для вас — века, для нас — единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас —
Монголов и Европы!
Века, века ваш старый горн ковал
И заглушал грома лавины,
И дикой сказкой был для вас провал
И Лиссабона и Мессины!
Вы сотни лет глядели на Восток,
Копя и плавя наши перлы,
И вы, глумясь, считали только срок,
Когда наставить пушек жерла!
Da kam die Zeit…
Вот — срок настал. Крылами бьет беда,
И каждый день обиды множит…
Обрываю на этом поэтическое просвещение собеседника. Всё сказано. Да и не помню я дальше твёрдо.
— Так что, Фриц, мы не империя в классическом европейском понимании. Мы — целый мир. Мы — пространство от океана до океана. У нас даже дорог нет, если ты не знаешь. Есть только направления. И мы идём по ним своим путём, как велит нам Господь Бог.
Король хмуро буркнул:
— Ты же немец. Мог бы объединить Германию.
Удивлённо смотрю на царственного брата.
— Это ещё зачем? Мне это не нужно совершенно. Мне Германия мила во всём её многообразии. Да и
