Деньги не пахнут 4 - Константин Владимирович Ежов

– Холмс – мошенница.

Рэймонд прищурился.

– Решил поиграть в героя, разоблачить её?

Ответ прозвучал твёрдо:

– Речь идёт не о героизме. Скоро будет запущен собственный фонд. Если разобрать эту историю и не дать капиталу сгореть впустую, это станет лучшей проверкой и доказательством компетентности.

– Значит, всё упирается в деньги.

Скрывать смысл не имело резона. Для Рэймонда – это вопрос чести, для остальных – голый расчёт. Прямота в таких разговорах только упрощала сотрудничество.

– Как я говорил раньше, к совету директоров не подойдёшь просто так.

– И всё же сейчас это невозможно?

– Личных встреч не будет, – признал Рэймонд. – Но через две недели состоится мероприятие. Достану приглашение.

Этого было достаточно. Прямого входа не предлагали, но появиться на таком вечере означало получить шанс подобраться ближе.

– Благодарю.

Разговор завершился. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь тихим тиканием часов. На календаре взгляд сам собой остановился на дате через две недели. Красная отметка будто светилась предвестием охоты.

Начало новой партии было совсем рядом. До нужной встречи оставалось совсем немного времени, а дел накопилось гора – словно после шторма на столе разбросано море бумаг, звон телефонных сигналов гудел в ушах, и в кабинете висел запах свежезавареного чая, перебивавшийся едва уловимым запахом кожаного дивана.

Рэймонд молча повесил трубку и остался сидеть в полумраке офиса; мысли крутились, как чайки над бурлящим портом. Первоначальный план уже пошатнулся: было намерение направлять карьеру Сергея Платонова под контролем – аккуратно, как на поводке – так, чтобы талантом можно было пользоваться, но не дать вырваться на волю. Подконтрольные семейные фонды, мягкие ограничения, эвентуальное отстранение, если ситуация выйдет из-под контроля – все это выглядело практично и без лишних чувств.

Но реальность внесла коррективы. Вспышка вокруг Epicura превратила Сергея из очередного перспективного аналитика в национальную фигуру: лица на экранах, мемы в соцсетях, обсуждения в новостях – и внезапная свобода выбора, куда идти дальше. Ловушка, выстроенная Рэймондом, разорвалась так же легко, как бумажный пакет под напором ветра. Это раздражало – в груди будто щемило, словно стальной зажим сжал ребра.

Видение Сергея во время эфира давно отпечаталось в памяти: ледяной блеск в глазах в тот момент, когда противник запнулся; удовольствие, которое скользнуло по лицу в тот самый миг, когда был нанесён заключительный удар. Аура завершённости – и в то же время ощущение хищной уверенности, как у бойца, который, натянув перчатки, идёт на ринг без тени сомнений. Такой человек – опасен. Логика точна, стратегическое мышление отточено, умение доводить задумки до исполнения – словно нож, отшлифованный до зеркального блеска. И, к тому же, дар убеждения – голос, которым можно склонить толпу.

Большинство людей, стремясь к богатству, тянутся к привилегиям, к одобрению элит: вечером в Метрополитен-клубе прячется гордость, шепчет благодарность за допуск в закрытый круг. Сергей же стоял в этом зале чужим – никакой трепетности, никакого боготворения; только расчёт и холодный интерес к ресурсам, которые можно извлечь. Он мог спокойно осквернить ритуал, уколоть того, кто стоял выше, – и не просил прощения за это.

Мысль, что подобного гения следовало бы устранить на заре, мелькнула, как опасная искра; но нехватка времени и обстоятельства лишили Рэймонда такой возможности. Остались два пути: рискнуть и продолжать использовать Сергея с опасным задним планом, либо разорвать связи окончательно. Традиционная мудрость подсказала бы второе, но Рэйчел уже плотно вплетена в это дело – выход для неё означал предательство, а Сергей сам ссылался на контрактные обязательства перед Фондом Каслмана.

Внутри кабинета, где лампа отбрасывала мягкий круг света на переговорный стол, Рэймонд снова взглянул на календарь – две недели до решающего события. В голове звенел раскалённый список задач: проверки, встречи, потенциальные союзы и, главное, план по человеческим ресурсам – с кем держать тёплые отношения, кого держать в уме как резерв. На столе лежали новые аналитические отчёты, на экране ноутбука плясали графики, а в воздухе витала терпкая смесь бумаги и элитного одеколона – запах больших ставок и ещё больших рисков.

Выбор предстоящей стратегии требовал хладнокровия: использовать Сергея, извлекая пользу из его таланта, и одновременно выстраивать страховочные меры; или искать пути, как акуратно свернуть отношения, не потеряв лицо и влияния. Стук старинного настенных часов тихо отмерял секунды принятия решения. Главное теперь – не промахнуться, ведь один неверный ход способен разрушить весь план, как внезапный прилив смывает следы на песке.

"Если отрезать все пути невозможно…" – мысль упала тяжёлым камнем и разошлась холодными кругами.

Оставался лишь один выход – использовать Сергея Платонова. Но для этого требовалось больше, чем поверхностное понимание: нужен был крючок, способ управлять, держать в узде. Значит, следовало отыскать слабое место. Найти то, чего он жаждет сильнее всего, и то, чего избегает, словно огня. Только тогда поводья можно будет крепко зажать в руках.

Началось кропотливое разбирательство. Сухие строки биографии ложились в папку одна за другой: сирота, потерявший родителей слишком рано; долгие годы борьбы за место в медицинской школе; резкий поворот – и вот уже не хирургия, а жёсткие стены Уолл-стрит. Картина складывалась, но финальных штрихов, настоящего ключа к душе не находилось.

Выбор Уолл-стрита намекал на стремление к богатству. Но деньги здесь не были ни путами, ни наградой. Сергей относился к ним иначе – не как к знаку статуса или роскоши, а как к игре, к вызову, к удовольствию самого процесса добычи. Лишь та прибыль имела цену, которую он сумел вырвать сам. Такой человек никогда не пойдёт на поводке у золота.

Значит, нужен иной способ. И взгляд Рэймонда постепенно скользнул в сторону Рейчел. В ней скрывался ответ на загадку.

***

Выходные, клуб, мягкий свет ламп над резными панелями стен. На столе тонко звенело серебро, в воздухе витал запах вина и лёгкой пряности соуса. Когда еда была подана, Рэймонд, не тратя времени на прелюдии, спросил:

– Что за человек этот Сергей Платонов?

Рейчел неловко улыбнулась, повела плечом, будто стараясь уйти от прямоты вопроса:

– Мы не так уж близки…

Но беглый, почти виноватый взгляд выдавал обратное.

– А поездка в Филадельфию? – резанул голос отца, холодный и точный.

Вилка мягко звякнула о фарфор, брови девушки