Калгари 88. Том 11 - Arladaar
Главный кладовщик открыл капот машины, фонарём посветил на боковую поверхность двигателя, сверился, что ПТС выдан правильный, проверил уровень масла, охлаждающей жидкости, открыл багажник, показав в нём инструкцию по эксплуатации, запасное колесо, домкрат, набор гаечных ключей и всяких приспособлений, и показал на дверь:
— Садитесь, товарищ Хмельницкий. Заводите ваш автомобиль.
Александр Тимофеевич с большим благоговением открыл дверь, очень неловко, так как обладал высоким ростом, протиснулся на водительское сиденье, поёрзал на нём, отрегулировал кресло, и взялся двумя руками за руль, но крутить не стал. Сунул ключ в замок зажигания, вытянул какую-то штуку из приборной панели, повернул ключ и включил стартёр. Машина зачихала, двигатель задёргался, но сразу же завёлся и затарахтел, уверенно выходя на нормальный режим работы.
— Работает! — радостно заявил папа. — Садитесь, поедем на своей машине!
Для Арины было удивительно, что отец так свободно обращается с автомобилем и в принципе неплохо им управляет, ведь машины у них в семье не было, и, по идее, ездить он не мог. Однако это оказалось не так.
— Откуда ты так уверенно ведёшь себя с автомобилем? — с удивлением спросила Арина, севшая на заднее сиденье.
— Люся, у нас на буровой нет такого понятия: «Не умею ездить!» — усмехнулся отец. — Там на чём только не приходится ездить, от трактора до КАМАЗа и УАЗика. Но на «Жигулях» я первый раз езжу. Однако ничего тут непонятного нет. Вот руль, вот три педали: газ, тормоз и сцепление, вот коробка передач, вот ручной тормоз, вот панель приборов, спидометр, тахометр, счётчик пробега, контрольные лампочки, кнопки управления светом и отоплением, приборы: давление масла, температура охлаждающей воды, уровень бензина в баке. Это есть у каждой машины. Чего тут непонятного-то?
Арина вынуждена была согласиться, что действительно, непонятного тут было мало. Она больше смотрела на салон. Определённо, машина была сделана для заграницы, как и говорила товаровед в магазине. Салон был матерчатый, точнее, из мягкого серого велюра, приятного на ощупь. Им были обиты двери и внутренняя обшивка автомобиля вместе с сидениями. Стояла импортная кассетная магнитола Kenwood с двумя автомобильными динамиками на задней полке. Сиденья были очень удобные, с высокими подголовниками, как на более современных машинах. Имелась кожаная оплётка руля и коробки переключения передач. С первого взгляда даже не скажешь, что сидишь внутри отечественной машины! Советский автолюбитель таким оснащением не мог похвастать!
Когда Арина с мамой сели на заднее сиденье, папа нажал на педаль сцепления, снял машину с ручного тормоза, включил первую передачу, плавно отпустил сцепление и осторожно тронулся с места, слегка нажав на педаль газа. Машина медленно двинулась с места, выехала из ворот ангара и покатила к воротам. Остановившись у ворот, папа показал товарный чек, металлические ворота раздвинулись в стороны, и машина выехала на дорогу. Арина с восторгом смотрела на улицы Свердловска, по которой они ехали обратно к магазину «Берёзка». Они едут! У них теперь есть своя машина! Для советской семьи это было огромное, практически гигантское событие в жизни, которое этим достижением автоматически переводило их в более зажиточный класс советских граждан, в класс автомобилистов!
Папа ехал очень аккуратно, его осторожность не знала пределов. Да это и можно было понять: человек впервые едет не по тундре и таёжным дорогам, а по густонаселённому городу.
— Ещё мотор не приработанный! — объяснил Александр Тимофеевич, внимательно смотревший на дорогу и крутивший руль. — Сейчас 10.000 километров нужно накатать, чтобы он более-менее обкатался, но до этого, на 5.000 километров сделать первое техобслуживание, масло поменять,. Это, конечно, всё денег стоит, но, как говорится, видите сами…
Арина понимала, что папа вкладывал в выражение «видите сами». Он имел в виду, что на своей машине ехать намного комфортнее, чем на такси, а с пешеходным передвижением вообще никакого сравнения не было.
С уличным движением тоже сегодня повезло: машин ещё в этом времени было очень мало, и езда по Свердловску 1986 года, конечно, не шла ни в какое сравнение, если бы он проехался первый раз в 2022 году. Тем не менее, хоть и ехали медленно, всё-таки за полчаса доехали до нужного места, до магазина «Берёзка». Теперь, купив машину, можно было тратить деньги по полной, покупать всё, что хочешь. Вернее, что хочешь и что можно было купить в этом магазине.
Первым делом отец сразу же купил финскую резину Hakkapeliitta, про которую говорила товаровед. В СССР отечественной зимней резины не было вообще, как бы ни казалось это чудовищным современным автолюбителям. На обычной резине, которая считалась демисезонной, ездили и зимой, и летом, что в 2022 году было бы полнейшим безумием для каждого водителя. Зимней была только импортная резина, которую доставали по огромному блату, и стоила она огромных денег. В «Берёзке» финская резина стоила 400 инвалютных рублей за комплект, что было в четыре раза дороже стоимости обычной советской резины, которой, впрочем, в магазине всё равно никогда не было.
Арина расплатилась за колёса, и Александр Тимофеевич положил их у выхода из магазина, прямо перед постом бдительной бабки-держиморды.
Арина походила по отделу одежды и попросила продавца показать ей коньки. Это оказались многострадальные и хорошо известные «Графы», которые в её время позиционировались как «средний сегмент цены и качества» и как «коньки для любительского непрофессионального катания». Однако Арина, когда выступала по новисам, каталась в «Графах» и ничего плохого про них сказать не могла: коньки как коньки. Прыгала в них и тройные прыжки, и двойные аксели, когда выступала по первому разряду, до перехода к Бронгаузу. Однако надо принять во внимание, что и вес у неё тогда был птичий: 35–40 килограммов. Как сейчас «Графы» будут выдерживать вес её тела в 52 килограмма при прокате произвольной программы, в которой стоят семь тройных прыжков, она не знала. Однако сразу же ощутила, что эти коньки именно её, что они стоят здесь именно для неё и дожидаются своего часа. Что там ещё ждать можно от федерации? Вдруг дадут какую-нибудь дрянь…
Коньки стоили ещё дороже, чем импортные колёса для машины, это было удивительно, но факт. Графы в этом времени стоили 480 инвалютных рублей. По идее, цена соотносилась с той, что была в её времени, если считать, что здешний 1 инвалютный рубль примерно равен одному доллару.
Коньки были как раз её размера, тридцать седьмого. Арина на пуфике померила их и сразу же почувствовала, что
