Деньги не пахнут 4 - Константин Владимирович Ежов

"Виноват. Поддержка бизнеса, которым управляют чернокожие, – это наша общая обязанность. StandWithEpicura"

Эти признания дышали смущением, горечью вины и неожиданной преданностью. Но общество недолго жило этим покаянным настроем. Взгляд быстро переключился на новое – на громкий запуск бренда под крылом "Эпикуры".

"Никогда раньше не задумывался о проблемах чернокожих иначе как о вечных расовых конфликтах."

"Одна только мысль попробовать "чёрные вкусы"…. Заинтриговало по-настоящему."

"Морепродукты в стиле барбекю по-черному? Хочу попробовать немедленно!"

Любопытство росло, как дрожжи в тёплом тесте. В форумах появлялись вопросы, люди искали адреса, меню, делились нетерпением. Большинство признавалось: хотя бы раз стоит заглянуть.

И тут же – разочарованные голоса:

"Погуглил Double Crab House – а он только в Чикаго! Будут ли расширяться? Нью-Йорк чувствует себя обделённым!"

"На следующей неделе лечу в командировку в Чикаго. Кто подскажет, какие блюда там обязательны к заказу?"

Цепь заведений по-прежнему оставалась региональной, с опорой на Средний Запад. Но вместе с новостью о покупке вспыхнула и надежда на национальное будущее. Пока кто-то томился ожиданием, экраны вспыхнули новой строкой:

"Операции в течение месяца в крупнейших городах: Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Бостон, Вашингтон".

Слово "поп-ап" зазвенело по всей стране как колокольчик на ветру. Весть разлетелась с такой скоростью, что воздух в соцсетях загустел, будто раскалённый пар.

День открытия превратился в безумие. Люди стекались к временным заведениям, словно муравьи на сладкое. Очереди вытянулись на пять кварталов, шумели, гудели, застревали в пробках. Полиции пришлось вмешаться – слишком тесно стало улицам.

Запасы исчезли в считанные часы. Уже через пять часов двери пришлось закрыть. Слово "популярность" звучало слишком бледно для описания происходящего.

И чем больше рос ажиотаж, тем сильнее он разгорался. Посетители выкладывали фотографии тарелок с крабами, специями, дымящимися морепродуктами. Подписывали их тегами.

Компания стала не просто сетью ресторанов, а частью большого социального дела – борьбы за равенство и поддержку предпринимательства чернокожих.

И тут Уитмер сделал шаг вперёд, дерзкий и громкий: провозгласил цель превратить Double Crab House в нового гиганта – "следующего Chipotle", нового властителя ресторанной индустрии.

Теперь поддержка бренда стала почти неизбежной. От сторонников BLM до самопровозглашённых "пробуждённых" – все стремились пересказать новость, добавить в публикации знакомый символ.

Увидев его, люди тянулись к ближайшему поп-апу уже на следующее утро.

Ведь речь шла не только о еде. Это был вкус, для кого-то наполненный культурой, историей, борьбой и надеждой.

Подлинная поддержка чёрной культуры и равенства требовала именно таких поступков. Каждое действие, окрашенное социальной значимостью, подливало масла в костёр и без того разгорающегося ажиотажа.

Но через несколько дней грянуло событие куда громче прежних.

"Бейонсе в очереди… Double Crab House на пороге грандиозного прорыва."

"Вот как выглядит настоящее равенство! В одной линии с остальными – Рианна, Леброн Джеймс, Ариана Гранде…"

Звёзды первой величины, те самые, чьи голоса всегда звучали в поддержку BLM, появились у дверей поп-апов. И никакой привилегии – стояли часами, плечом к плечу с простыми людьми, под дождём и в зное.

Их было не один-два десятка. Волна знаменитостей хлынула в заведения, словно каждый из них стремился доказать искренность своей позиции делом, а не словами. Сообщения очевидцев множились, будто искры на сухом порохе: "видели того", "стоял рядом с этой".

Double Crab House превратился в магнит для всей светской хроники. Толпы росли, очереди тянулись всё длиннее – день за днём, до самого рассвета. Даже глубокой ночью двери ресторанов уже не пустовали.

Дело дошло до того, что власти вынуждены были вмешаться: полиция, муниципальные служащие, металлические ограждения – но и этого оказалось мало.

Тогда прозвучало официальное объявление:

"Double Crab House вводит систему бронирования."

"Эпикуре" пришлось запустить сайт для онлайн-записей. Но стоило лишь открыть страницу – и все места разлетелись мгновенно, как горячие пирожки.

Тут же появились перекупщики: столики начали перепродаваться втридорога, превращая ажиотаж вокруг крабов и приправ в целый экономический феномен. Хайп это сила.

Газеты и телеканалы ухватились за это безумие. Сотни статей, бесконечные репортажи – и каждая публикация только усиливала ощущение, что речь идёт не о еде, а о чем-то большем.

Double Crab House и "Эпикура" перестали быть просто брендами. Они стали знаменем, движением, символом культурного сдвига.

Обычно подобная истерия неизбежно вызывает критику: шум, пробки, неудобства для горожан. Но не в этот раз.

"Это не просто ресторан. Это начало перемен, которые мы строим вместе."

"Double Crab House подаёт не еду. Здесь творится история."

Посещение ресторана обернулось символическим актом – знаком сопричастности к борьбе за равенство, вкладом в сохранение и развитие чёрной культуры. Люди выходили оттуда не только сытыми, но и преисполненными гордости, будто сами стали частью большого движения.

И каждый, кто наблюдал этот вихрь, чувствовал то же.

За кулисами же всё было выстроено до последней детали. Сергей Платонов, хладнокровный стратег, с самого начала задумывал этот взрыв.

"Заложи бомбу замедленного действия. А потом используй её взрыв себе во благо."

Всё шло по плану: ничто так не воспламеняет общественные страсти, как тема расового неравенства. И эта сила сработала именно так, как было задумано.

Теперь "Эпикура" и Double Crab House поднялись выше, чем просто ресторанный бизнес. Они стали символами перемен, голосами солидарности и надежды.

Но это был лишь этап.

Впереди ждала кульминация. Очень скоро – откроется истинный итог всей этой бурной игры. То, ради чего всё это и затевалось….

Глава 8

Даже в гуще хаоса находились те, кто не мог скрыть восторг. Радость звучала особенно громко из уст акционеров "Эпикуры". Для них наступили дни, похожие на бесконечный праздник, когда каждое утро приносит новые, почти нереальные чудеса.

Акции компании, ещё недавно рухнувшие так низко, что вернуть вложенные деньги казалось почти невозможным, вдруг обрели крылья и взлетели. Сначала – резкий рывок на пятнадцать процентов сразу после открытия первых поп-апов. Потом – новый стремительный скачок, ещё на шестьдесят с лишним процентов, словно график биржевых сводок сорвался с цепи и рвался только вверх.

Ещё месяц назад стоимость держалась около сорока пяти долларов за бумагу. Теперь же стрелка перевалила за восемьдесят четыре и продолжала карабкаться выше, не зная остановки. Рост почти на девяносто процентов за столь короткое время выглядел настоящим чудом.

Торговые залы, переполненные брокерами, напоминали гудящие ульи. В голосах, доносившихся с мониторов и телефонов, слышались вздохи облегчения, крики восторга, нервный смех. Социальные сети разрывались от поздравлений и хвалебных комментариев.