Тень Долгой зимы - Игорь Семенов

— Но мы уже провели повторную репликацию матрицы сознания успешного прогрессора в иной реальности, — заметил еще один из докладчиков. — Даже, в целях лучшей адаптации, провели репликацию матрицы сознания его парной особи!

— Я считаю, что этого мало, — заметил предыдущий. — В успешных примерах мы имели дело с социально и экономически более благополучными сообществами, чем в новой попытке. В связи с этим я предлагаю провести репликацию матрицы сознания еще нескольких людей — преимущественно из его окружения…

— Можно попробовать, — после долгого раздумья, за время которого успел повторно просмотреть такой массив фактического материала, на изучение которого человеку потребовалось бы лет десять постоянной работы, согласился руководитель группы. — Расширим эксперимент, а в случае положительного результата распространим его на другие ветви мультивселенной.

* * *

Швырнув на стол сумку с вещами, Квета бросила взгляд на календарь… На дворе было 10 июля 1966 года, а она фактически так и не смогла ничего сделать. Хоть и была в этой реальности уже полтора года! А ведь тот самый день, точка невозврата, была все ближе и ближе! 14 июля в ходе серии ядерных испытаний по программе «Плаушер» будет произведен подземный взрыв трехмегатонного ядерного заряда, что вызовет, как писали в советских учебниках начала следующего века, «резкую активизацию тектонических процессов в районе тектонического разлома Сан-Андреас и кальдеры Лонг-Вэлли». Что «привело к взрывному извержению сверхвулкана с выбросом в атмосферу около 620 кубических километров вулканического пепла и пыли, смещению полюса Земли и долговременному изменению климата».

Да, это Квета помнила наизусть… Помнила потому, что сама пережила все то, что за этим последует. Разбуди ее посреди ночи и спроси на этот счет, и девушка без единой запинки выдала бы всю эту информацию. Но что это может изменить? Ну создала она движение за запрет ядерных испытаний… Ну совместными усилиями они опубликовали в нескольких газетах и журналах статьи, где говорилось про то, к чему могут привести такие испытания. Только что толку? Прислушиваться к ним никто как-то не торопился — хотя, по большему счету, именно этого девушка и ожидали. Относились как к обычным страшилкам от журналистов…

— А ведь так и взорвут этот вулкан, уроды! — не выдержав, выругалась вслух на смеси русского со словацким девушка.

И чем ближе был день проклятого испытания, тем в большее отчаянье она приходила… Оставались считанные дни до того, как мир изменится до неузнаваемости. Как все то, чем жили люди раньше, вдруг станет казаться сущими пустяками… А решения вопроса как не было, так и нет. Тем более, все было даже несколько сложнее, чем показалось ей поначалу…

Оказавшись в прошлом, Квета поначалу думала, что это прошлое ее собственного мира. В конце концов, в Америке никаких отличий от того, что знала по своему прошлому, видно не было. Те же самые люди, те же самые события… О том, что это иная история, Квета узнала лишь когда в газете случайно наткнулась на упоминание главы СССР. Микоян… Фамилия, которая не говорила девушке практически ничего! С большим трудом ей удалось вспомнить, что он был министром во времена еще товарища Сталина, но потом вместе с «группой Хрущева-Маленкова» был отправлен в лагеря, откуда не вышел уже никогда.

С этого Квета принялась подробнее изучать историю этого мира — и постепенно находила все больше и больше отличий. Тут и другие люди в руководстве СССР. Тут и закончившаяся уже в 1953 году война в Корее — только в этой истории не победой коммунистов, а перемирием и созданием демилитаризованной линии. За то была единая Югославия во главе с Брозом Тито, которого в прошлой реальности свергли, что привело к гражданской войне в стране и ее развалу. И в целом позиции СССР и социалистического бока в мире были слабее… В какой-то момент в СССР и вовсе говорили про «мирное сосуществование» и «сближение» с Западом, что буквально шокировало девушку. Прочитала она и про поездку Председателя Совета Министров СССР Хрущева в США, что в иной мире, на фоне совсем недавно закончившейся Корейской войны и общей геополитической ситуации, было немыслимо.

Да, это был другой мир… И во многом это обесценивало знания Кветы о будущем. Вот только в одном она была уверена твердо… Что Долгая зима будет и здесь! И раз ей вряд ли удастся попасть в СССР до ее начала, то остается только одно. Ехать к родителям — во всяком случае, она по прошлой истории знает, что они выживут.

Еще раз оглядев комнату, что снимали ей для учебы родители, Квета тяжело вздохнула и приступила к сборам. Отменить «конец света» не получится — в этом она была уже твердо уверена. Но и оставаться на восточном побережье США — какие перспективы? В прошлый раз ей во многом повезло… В этот такого везенья может не выпасть. Тем более, еще неизвестно, что будет твориться в СССР этого мира…

Глава 7

«В дни испытаний».

Вспоминая начало Долгой зимы, большинство людей в первую очередь вспоминает «Особое сообщение» товарища Пономаренко от 21 ноября 1966 году. «Товарищи! В связи с произошедшим сверхмощным извержением и резкой активизацией тектонических процессов на планете, ожидается долговременное сильное похолодание», — именно с этих слов начиналось обращение главы советского государства к народу.

Часто меня спрашивали — какие чувства вызвало у меня это обращение? Сложно сказать… С одной стороны, нечто подобное я и предполагал. А с другой… Одно дело — предполагать, а другое — услышать такой прогноз от главы государства. Одно дело — догадки, а другие — тщательно просчитанный лучшими учеными Страны Советов анализ. И принятые в дальнейшем меры не допускали иного толкования событий — это была никакая не перестраховка, «на всякий случай». Это то, с чем нам придется жить ближайшие годы. Впрочем… По сути, к моменту «Особого сообщения» Долгая зима уже началась.

В тот же день вышел указ Совета Министров СССР о введении «Особого положения», включавшего создание судов особого трибунала для борьбы с бандитами, мародерами и спекулянтами. Советским правительством срочно разрабатывались меры, позволяющие обеспечить выживание Советского народа в условиях надвигающейся климатической катастрофы.

Новые времена диктовали и новые, суровые, условия жизни… И вскоре всем нам довелось их испытать на личном опыте. Ведь самая первая зима стала самым сложным периодом Долгой зимы. Да, тогда еще были немалые запасы продуктов — в том числе тех, срок хранения которых невелик — так что