Итальянец на службе у русского царя - Сергей Николаевич Спящий
Нет, работы не остановились. Всегда есть куда двигаться дальше, это Леонардо понял твёрдо. Например, можно вместо сосуда греческого огня помещать в ударную часть отдельный заряд регулируя его так, чтобы он взрывался не от удара ракеты о землю, а ещё в воздухе, поражая врага мелким железным ломом словно слаженным залпом пехотного полка. Ещё можно и нужно экспериментировать с различными типами пороха, благо царские алхимики здесь же, в приказе дивных дел, готовы выдавать самые разные порохи, спирты и другие смеси способные пылать огнём создавая момент реактивного движения. Работы ещё непочатый край. Но этим займутся другие. Отец Григорий ясно дал понять, чтобы они готовились передать все наработки и взяться за новую задачу. Предвкушая какую ещё задачу им поручат, у Леонардо сладко ныло в груди словно у влюблённого юноши в преддверии скорой встречи с объектом его страстных воздыханий.
Мишка, напротив, не разделял его настроения, оставался хмур и ворчлив.
— Вот ещё, — в который раз за последние дни поднимал он одну и ту же тему. — Мы всё сделали и отдавай непонятно кому. Здрасьте, пожалуйте на всё готовенькое. Хорошо они придумали, по-другому не скажешь!
Но Леонардо не слушал. Перед глазами у него проплывали изящные обводы летающего корабля, видимого им накануне. Огромный воздушный шар, поднимающий скромную, на фоне его размеров, гондолу с установленным на ней слабосильным пародвижителем. Словно огромный, исполненный достоинства, белый кит он плыл над Москвой в пробном полёте. Может быть царь захочет, чтобы Леонардо переключился на работу с этим чудом? Было бы здоров. В любом случае, мастер оставался уверен, что новая задача будет столь же сложной, сколь и интересной. Другие в Приказ Дивных Дел просто не попадали.
Счастлив тот человек кто использует всего себя без остатка и прожив жизнь, придя к богу, сможет по праву сказать ему: — Я всё сделал как ты хотел. Весь твой дар, данный мне при рождении, использовал сполна. Ни кусочка, ни малую толику не потратил зря.
Леонардо был счастлив.
* * *
Зима, русская зима вступила в свои права. Красная кирпичная крепость Приказа Дивных Дел возвышалась на ледяной земле словно застывший посреди зимы всполох пламени. Дымили многочисленные трубы. Где-то что-то грохотало, но буднично и совсем не опасно.
Так как сам приказ построен в некотором отдалении от остальных зданий просто на всякий случай. Во избежание. Тремя лучами к нему подходили три расчищенных от снега дороги — из Кремля, из города и, отдельно, из кузнечной слободы. По дорогам ходили люди. Ездили лошади. Катались пародвижители.
В одном таком пародвижителе тащившем за собой укрытую от снежной пурги плотной ткань повозку ехал механик и ювелир. Он служил в Приказе Дивных Дел уже много лет и привычно остановился у входа, не выходя. Водитель открыл дверь и переговорил со святым братом, досматривающим всех желавших проехать внутрь крепости.
Святой брат лично знал механика. Бумаги у него тоже были в порядке. Ничего необычного. Всё, как всегда. И только что-то непонятное цепляло, требовало присмотреться повнимательнее.
— Егор Кузьмич, — предложил священник. — Ставь ты свой движитель на стоянку. Давай пройдём к нам в келью, чаю выпьем, горяченького, да с варением, да с пирогами. По такой погоде оно само то будет, немного согреться. Идём?
— Никак не могу, — отказался механик. — Поспешать мне требуется. Давай потом как-нибудь.
— Ты всё же выйди, — настаивал священник. — Тут дел на минутку. Подпишешь одну бумагу и даже движитель глушить не придётся.
— Если только действительно на минутку, — засомневался водитель. Вернее только сделал вид будто засомневался. Свободной рукой нащупав лежащий под шубой на соседнем сиденье огнебой с укороченным стволом он развернул его в сторону священника и выстрелил тому прямо в грудь.
Одновременно с тем, увидев нацеленный на него стол, святой брат, а равно служащий государева надзора наконец догадался что ему показалось неправильным и подозрительным в облике знакомого механика. Тот говорил, двигался, даже улыбался, но глаза у него всё это время оставались пустыми, словно у куклы.
— Басурмане! Тревога! — успел крикнуть охранник. Или ему только показалось что он успел. Близкий выстрел опалил лицо и разворотил грудину. А механик с пустыми глазами уже убрал разряженный огнебой и дав полный ход понёсся к ведущим во внутренний двор крепости воротам. Вообще-то они должны быть всё время закрыты и открываться только для пропуска очередных, тщательно проверенных, гостей. Но сегодня туда и обратно сновали так много лошадиных повозок и движетелей, что кто-то из государевых охранников пренебрёг своим долгом и оставил ворота открытыми.
Неторопливо набирая скорость движитель покатил к воротам. Опомнившиеся охранники попыталась перекрыть их, опустив решётку, но водитель с пустыми глазами выставил вперёд ковш, предназначенный для сбрасывания снега с дороги, и заклинил им решётку. Позади раздавались крики опомнившихся священников.
Из прицепленной сзади повозки выскочили не меньше нескольких десятков человек с оружием в руках. Как они только там помещались — лежали один на другом, не иначе. Часть из них принялась стрелять по священникам из арбалетов и огнебоев задерживая их и перегораживая вход. Другая часть, немедля, побежала внутрь крепости, к одной им ведомой цели.
У каждого из нападавших были пустые, без единой тени мысли, глаза. Глаза кукол.
— Турки! Турки напали на Приказ Дивных Дел. Поднимай всех, кто есть. Да скорее ты, скорее! — надрывался отец Григорий, пытаясь хоть как-то урегулировать воцарившийся вокруг хаос.
В окна полетели гранаты. Их нападавшие тоже принесли с собой. Причём это были свои гранаты, созданные здесь. То есть не прямо здесь, в самом Приказе, но на специальном заводике, относящемся одновременно к алхимическому и военному ведомствам. А разработали их и довели до ума, как раз в самом Приказе, но было это ещё лет десять назад.
И вот сейчас эти гранаты влетали в окна вынуждая святых братьев выбегать из ставших ловушкой залов и выпрыгивать из дверей попадая под прицельный огонь бьющих прямой наводкой «зомби» как называл их царь. Отсутствие собственных мыслей и полностью подавленная басурманскими гипнотехниками воля совсем не мешали им точно целиться и ловко прикрывать друг друга. Прижизненные навыки у жертвы тотального подавления
