Меч Тамерлана - Роман Валерьевич Злотников
Фланги – одинаковые по численности отряды рыцарей в полторы тысячи копий каждый. Ну, естественно, не только рыцарей-братьев, но и оруженосцев, и конных сержантов, что имеют броню попроще, чем панцири-бригантины… Но опыта, стойкости в бою и религиозного фанатизма сержантам не занимать.
Силен враг! А комтур Кенигсберга, опытный рыцарь Конрад фон Валленрод, наверняка слышал про битву при Креси, где английские лучники нанесли французскому рыцарству едва ли не самое громкое поражение за всю его историю… И частично перенял тактику короля Эдуарда Третьего. Кроме того, комтур полностью обезопасил фланги и тыл своего войска, построив его на подступах к захваченному замку и уперев крылья едва ли не в самые озера. Предоставив Витовту возможность атаковать только в лоб…
Но, пожалуй, сейчас наследника великого князя больше беспокоят даже не тевтонцы. Самые страшные новости пришли из стольного града – Вильны! Ибо тайно прибывший в Литву Скиргайло сумел проникнуть в город и поднять восстание сторонников Ягайло, а те перебили немногочисленный гарнизон верных Кейстуту ратников… Еще повезло, что больной отец отбыл к племяннику Андрею в Полоцк, где последний спешно собирает рати против другого врага – вторгнувшегося в Северские земли Корибута, позвавшего ляхов на помощь. Тяжко воевать сразу против трех врагов – поляков, немцев и собственных предателей!
– Ну что, племянник… Пора начинать.
Витовт кивнул старому вояке Бутриму – дяде по материнской линии. После чего, не сдержавшись, дружески шлепнул матерого рубаку по плечу:
– Втопчите их в землю!
Дядя только хищно оскалился, воинственно ростопорщив седые вислые усы.
– Ко мне, витязи, ко мне!
Сын же Кейстута приказал сигнальщику:
– Труби в рог. Трижды труби!
Вот и условный сигнал глухим утробным ревом покатился по рядам могучей русско-литовской рати… Великокняжеская хоругвь, пять сотен отборных литовских рыцарей, вооруженных и снаряженных по образу и подобию тевтонских «братьев» (бригантины и бацинеты с забралами, отборные боевые кони), двинулись на левое крыло. Двинулись шагом, но одновременно с тем разворачиваясь в линию, словно бы для атаки… А на деле скрывая перемещение русского ополчения с рогатинами, сулицами и совнями и сводного отряда лучников и арбалетчиков, двинувшихся на левый фланг. В общей сложности полторы тысячи крепких пешцев, способных затормозить удар правого крыла тевтонского войска, а там уж в дело включится и великокняжеская хоругвь! В случае атаки крестоносцев ей предстоит отступить за спины пешцев, но отборные рыцари Литвы тотчас вступят в сечу, как только тевтонцы потеряют разгон и завязнут в пеших порядках русичей.
Если комтур Конрад фон Валлеронд знаком с битвой у Креси, то сам Витовт весьма наслышан о победе князя Александра Невского на Чудском озере…
В центре литовской рати остаются три с половиной тысячи литвинов и жмудинов – пешие копейщики, секироносцы, метатели сулиц. Эти воины свирепы в битве, однако плохо защищены, и многим мужам не хватает ратных навыков. Но пусть центр войска Витовта наиболее слаб, все же немецкие кнехты не смогут быстро перебежать все поле будущей сечи и скоро ударить по противнику! Да и вряд ли они покинут хорошо подготовленную оборонительную позицию…
Нет, решение, принятое на военном совете, абсолютно верно. Центр можно ослабить, не ожидая удара, левое крыло укрепить, превратив в настоящий щит, оберегающий от атаки тяжелой конницы! А вот правое крыло… Правое крыло станет мечом Витовта.
Изначально на правом крыле встала лишь сборная русская дружина, собранная в подконтрольных Кейстуту городах, успевших отправить свои хоругви на зов князя. Всего тысяча крепких всадников – настоящих витязей, ничуть не уступающих тевтонцам в конной сшибке! Но теперь Бутрим спешно повел за собой всю оставшуюся литовскую кавалерию – полторы тысячи рыцарей, вооруженных и снаряженных по образу польских щитовиков, и две тысячи легких всадников! Дядя спешно перемещает всю оставшуюся конницу из центра на правое крыло… А русичи, заслышавшие условный рев рога, уже двинулись вперед неспешным шагом – навстречу рыцарскому отряду, замершему на левом крыле тевтонцев.
Замысел на битву, принятый военным советом после жарких споров, прост и одновременно с тем изящен. Раз уж враг приглашает бить первым – нужно бить! Да так, чтобы противник после уже не смел подняться… Но чтобы крепко ударить и добиться успеха, нужно иметь кратное преимущество – вот его и решили создать на правом крыле Литвы. Тысяча русских дружинников сойдутся с полутора тысячами крестоносцев – и закипит тяжелый встречный бой! Но когда рыцарство Бутрима начнет разгоняться перед тараном, дядя подаст сигнал русичам, и те спешно разойдутся в стороны, выйдут из сечи… В то время как замерших на месте тевтонцев, лишившихся большинства своих пик, протаранит кулак литовских рыцарей! Протаранит и опрокинет, а в образовавшуюся в рядах крестоносцев брешь хлынет многочисленная легкая конница… Обтекая кнехтов в центре вражеской рати и отрезая тевтонцам путь к отступлению!
Одновременно с тем в атаку перейдут центр и левое крыло войска Витовта. Жмудинская и литовская пехота ударит по растерявшим боевой дух немецким пешцам, а великокняжеская хоругвь обозначит атаку… Но как только рыцари купятся на приманку, хоругвь отступит за «щит» русской пехоты.
Впрочем, ложная атака может состояться и ранее, да и сами тевтонцы могут ударить правым крылом, не дожидаясь Витовта… Но если не ударят, то крестоносцев нужно связать боем, не позволив им прийти на помощь братьям-рыцарям, терпящим поражение на противоположном конце поля.
Отличный по задумке план… Теперь главное – воплотить его в жизнь.
Глубоко вздохнув, Витовт опустил забрало своего бацинета левой рукой, покрепче перехватив древко пики правой. Будущий великий князь следует в центре своей хоругви, рядом с боевым знаменем – «Погоней»; тем самым он словно дразнит крестоносцев: вот он я, наследник Кейстута! Ударьте же быстрее, одержав быструю победу без лишних потерь! Тевтонцы, впрочем, пока не спешат атаковать на правом крыле своего войска, а вот левое поневоле двинулось навстречу русичам… При этом противник, как кажется, не заметил стремительного перемещения конницы Бутрима, приказавшего до времени склонить пики и знамена к земле!
– Становись!
Над рядами
