Граф - Роман Валерьевич Злотников
Вахмистр хмыкнул и, вытянув ствол винтовки в сторону сонной деревни шачама, аккуратно уложил её на ладонь левой руки, уперев приклад в правое плечо. Это племя давно уже было бельмом на глазу у русской колонии в Калифорнии — те ещё охальники. Совсем на голову отбитые! Вот потому и наступит им нынче ужо… Тем более, что они такие не первые. Политика императора Николая, жёстко воплощаемая в жизнь генерал-губернатором Аракчеевым была следующей — мирных холить, немирных курощать. И без жалости! Тем более, что колонии были позарез нужны рабочие руки и-и-и… бабы. Основная-то часть прибывших с губернатором были мужеского полу и вполне себе в детородном возрасте. Так что на их «укомплектование» хозяйками местные бабы-шачама и пойдут. Поначалу как прислуга, а потом кто знает… Из тех племён, которые ранее взяли к ногтю — считай треть подобной прислуги уже в статусе законных жён пребывает. Молодое дело — нехитрое. У некоторых уже и по одному-два дитёнка народились! Да самого же вахмистра взять — его Матрёна до крещения тоже Утренним ветром прозывалась. И принадлежала к одному из племён атабасков. Причём, не просто принадлежала, а была одной из дочерей касика. Но папашка с еёными братьями отчего-то решили, что можно безнаказанно поправить своё благосостояние за счёт русских поселенцев. И крепко ошиблись. Так что ныне валят лес и насыпают дамбы где-то в долине реки, которую испанцы обозвали Сакраменто. Что именно там делалось — вахмистр был не в курсе, но почти половина всех захваченных пленников-мужчин отправлялась именно туда… Ну а Утренний ветер ныне — Матрёна и жена покамест ещё вахмистра, а, в будущем, можа даже и хорунжего Калифорнийского казачьего войска. Ну ежели эти сопляки малолетние ныне свой «кзамен» хорошо сдадут… Ох, и жаркая баба оказалась! Ныне тоже на сносях ходит.
Казак довольно хмыкнул и приник к свой винтовке. Ладноть, о всяком охальном потом думать время придёт, а пока надо «молодь» подстраховать. Уж больно эти шачама буйные…
Часть I.
Мятеж.
1.
— Молитвами Святых Отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас…
Даниил с непокрытой головой стоял в первом ряду рядом с императором и смотрел как митрополит Серафим, епископ Новогородский, Санкт-Петербургский, Эстляндский и Финляндский, первенствующий член Священного синода ведёт чин освящения Александровской железной дороги.
Железную дорогу Санкт-Петербург — Москва в этой, новой реальности, изменившейся после того как сознание бывшего выпускника железнодорожного техникума и мастера ремонтного участка Ворошиловградского паровозостроительного завода, отслужившего десятки лет на лесных складах резерва Министерства обороны СССР, завершив свою службу в звании майора и должности начальника отдела хранения артиллерийского вооружения и боеприпасов попал сюда, в тело мальчика-трубочиста Павловского дворца, закончили строительством в ноябре одна тысяча восемьсот тридцатого года. Официально затратив на её возведение шесть с небольшим лет.
Работы по её сооружению начались ещё при Александре I, именно поэтому она, в отличие от той, что была построена в реальности бывшего майора, и именовалась Александровской. И большая часть трассировки её маршрута к осени тысяча восемьсот двадцать пятого была закончена… но потом случилось восстание декабристов, опала Даниила и его ссылка в Архангельск, поэтому собственно стройка началась ни шатко, ни валко. Вследствие чего по-настоящему активно её начали строить только осенью двадцать седьмого. Так что фактически дорогу построили всего за три года. В то время как в прошлой жизни Даниила, Николаевскую дорогу строили восемь лет. Причём, строили-то её гораздо позже, когда опыт строительства железных дорог в мире уже был накоплен… Почему же сейчас получилось настолько быстрее?
Ну, во-первых, на момент начала строительства Николаевской железной дороги опыта по постройке железных дорог в мире действительно было накоплено намного больше, но вот в России его фактически не было. Потому как на тот момент в России существовала всего одна коротенькая Царскосельская железная дорога протяжённостью менее тридцати вёрст с почти нигде не использующейся колеёй шириной в тысячу восемьсот миллиметров и крайне убогим подвижным составом. А вот нынешнюю, Александровскую начали строить тогда, когда в стране уже были построены и активно эксплуатировались железные дороги общего пользования суммарной протяжённостью около тысячи вёрст — Гатчинская и Уральская горнозаводская! Ну, учитывая все ветки последней — к Сальде, Богомоловскому и другим рудничным и заводским посёлкам, а также всё ещё строящиеся таковые в стороны Челябы и Тюмени… То есть здесь строить железные дороги в стране уже не только умели, но и делали это лучше всех в мире. Да что там говорить — именно в России в настоящий момент имелось единственное в мире профильное учебное заведение — Железнодорожное училище, а, кроме того, ещё и специализированная гвардейская воинская часть — Лейб-гвардии железнодорожный батальон!
Во-вторых — на её строительстве гораздо меньше воровали. И это была прямая заслуга графа Николаева-Уэлсли. Не только его одного, конечно, государь-император тут тоже приложил свою, так сказать, тяжелую, отеческую руку — уж больно быстрой и показательной была расправа со вскрытыми Даниилом хищениями, но вскрыл-то их именно он и его люди. По большей части, кстати, выпускники его Железнодорожного училища. Да и Николая на подобную суровость так же подвигнул он. Впрочем, того особо подвигать и не требовалось — он сам тот ещё гроза казнокрадов… А вот интересно — в той, другой истории, из будущего которой Данька сюда провалился, Николай был таким же? Ой, сильно похоже, что нет… Особенно много о личности другой, базовой реинкарнации молодого императора бывший майор не знал, но о том, что на строительстве Николаевской железной дороги воровали жутко и все, во главе с самим доверенным лицом Николая I, курировавшим строительство — графом Клейнмихелем, читал неоднократно. Впрочем, и во время восстания декабристов нынешний Николай тоже вёл себя совершенно по-другому — чуть ли не в одиночку на бунтовщиков кинулся! Ну, дык, в тот раз у него не было ни опыта продавливания «николаевской пули» через бетонную стену яростно сопротивляющейся российской бюрократии
