Только вперед! - Денис Старый
В это время Ушаков, бегая по дворцу, словно какой приказчик, был в покоях принца Антона Ульриха. Не мог успокоится Андрей Иванович, пока не увидит, когда же начнет действовать яд.
— Я знаю, что вы угрожали моей жене! — ещё Ушаков не успел пройти в спальню к Антону Ульриху, как уже стал подвергаться нападкам принца.
Андрей Иванович опешил. Ну, никак не вязался тот образ Антона Ульриха, который уже выстроился в голове Ушакова, с тем, как вёл себя принц сейчас.
— Ваше высочество… — пробормотал Ушаков, с радостью для себя замечая в облике принца болезненность.
Радость была не оттого, что все-таки яд есть и что он начинает действовать. Андрей Иванович дал бы противоядие государыне, возможно и принцу, хотя последнему, мог и не дать. Рад был Ушаков, что хоть какая-то определенность появилась. И что он может действовать.
Тяжёлые мешки под глазами Антона Ульриха провисали так, что казалось, вот-вот сорвутся и с грохотом упадут на пол. Лицо было бледным, что краше в гроб ложатся. Глаза красные, выпученные еще больше, чем обычно.
Однако Ушаков ни разу ещё не видел принца поутру. А такое состояние и для Антона Ульриха вполне нормальные. Это потом он наносил где белила на лицо, где умывался молоком, отчего глаза приобретали чуть более бодрый взгляд. Но утром принц еще больше неприятен.
— Вы меня не услышали! — старался как можно более решительно сказать Антон, но голос его дал петуха.
— Как вы себя чувствуете? — не реагируя на слова Антона Ульриха, спросил Ушаков.
— Со мной всё хорошо. И я должен вам сообщить, что не боюсь вас. Отстаньте от моей жены! — подобравшись, сказал Антон Ульрих.
— Вы разобрались бы со своей женой. Словно и не знаете о её сердечных делах, — зло пробурчал Ушаков, покидая покои принца. — Честь имею!
Ещё больше пребывал в рассеянности Андрей Иванович. Вот только что обрадовался, и опять. Особых признаков, что яд действует, не было ни у государыни, ни у Антона Ульриха. Последний, правда, выглядел болезненно, но утверждал, что с ним всё хорошо.
Были яды, которые начинали действовать через некоторое время. Но Ушаков не знал такого зелья, что не проявляется в течении двенадцати часов. Тем более, что заявлялось, когда Юлиана рассказывала о яде, об одном дне — и всё, смерть. Долгодействующими ядами травить можно, но для этого необходимо неоднократно кормить отравой. А тут… Странно. Всё очень странно.
Ушаков поплелся прочь, в сад. Там недавно прошел дождь и можно было подышать свежестью. Может прогулка проветрит голову?
А в это время две подружки ликовали. Анна Леопольдовна только чуть пожурила Юлиану за то, что могло бы их рассорить в край. Но радость и от беременности, и от того, что разрешился вопрос с отравлением, перехлёстывала сейчас любые эмоции.
— Но сколь же умён наш Александр! — восхищалась Анна. — Предугадал и такое! Повелел своим людям присматривать за тобой. Каков кавалер!
«Наш Александр?» — подумала госпожа Норова.
Юлиана уже научилась сдерживаться от таких слов, не кривиться. Хотя она очень сильно сомневалась теперь, что сможет наблюдать, как её муж… Да хоть бы и с матерью наследника престола. Норова хотела под любым предлогом, как только муж вернется, отправиться в поместье, и там… Она… Покажет ему, что лучше и Елизаветы и Анны, всех лучше.
«Ничего, у меня есть почти год, чтобы Саша стал только моим!» — думала Юлиана, при этом подруге не перечила.
— Чем сегодня думаешь заняться? — спросила Юлиана подругу, чтобы как-то поддержать разговор, но только не об Александре.
— Буду лежать в кровати и никуда не ходить. Только поговорю с Антоном. Чувствую себя виноватой перед ним, — Анна лихо оттолкнулась от кровати и плюхнулась на спину, утопая в перинах. — Хорошо же как! Я не была так счастлива… никогда ранее. Даже с Морицем. С ним мне было даже больно… А тебе было больно в первый раз, как вел себя Александр был ли внимателен?
«Первый раз? У меня тоже был с Морицем» — подумала Юлиана.
— Нет, он был груб со мной, — ответила Норова, явно многого не договаривая.
— О! Варвар! Берет сам, как и положено мужчине! — восхищалась Анна.
А Юлиана уверилась, чтобы она не сказала, Александр все равно будет оставаться для Анны лучшим. Так что единственный выход — это всячески избегать тем, связанных с Норовым.
В дверь постучали. Подружки подобрались. Юлиана ринулась надевать платье. Поняла, что не успеет и сиганула в кровать, укрывшись одеялом. Ранее Анна настояла, чтобы подруга разделась для разговоров как раньше, когда обе были девочками и когда впервые увидели Морица Линара. Казалось, что когда девочки обнаженные, обнажены и их мысли, можно говорить откровенно.
Вот она судьба! Впервые обе девочки влюбились в одного мужчину. И вторая любовь, судя по всему, также адресована одному. Ревность, внезапно появившаяся в сердце Юлианы Норовой, ещё больше разжигала в ней страсть. Какая пошлость — к собственному мужу! Как это не по-европейски!
— Кто смеет меня… нас беспокоить? — выкрикнула Анна.
Юлиана уже заметила, что Анна Леопольдовна резко стала меняться. Появилось ещё больше властных ноток в голосе великой княжны. И, судя по всему, теперь Анна будет с лихвой пользоваться тем, что с неё пылинки сдувать станут.
— Ваше высочество, — послышался голос за дверью. — Её величество вас собираются навестить. Ваше самочувствие позволяет?
«Боится тётушка, что я заблюю её платье?» — подумала Анна.
Однако ума женщине хватило ответить иначе:
— Для тётушки, безусловно, я всегда свободна, — сказала Анна.
— Пойду я, Аннетта, — сказала Юлиана, выбираясь из постели.
Госпожа Норова встала, её ночная рубаха просветилась в солнечном свете. Анна Леопольдовна с подозрением посмотрела на подругу.
— Ты изменилась… налилась там, где жене положено, — выражение лица Анны стало предельно серьёзным. — Смотри, Юля, Александр мой. Помни это. И присмотрись к Антону. Ему нужна будет женщина. Почему не ты? И тогда всё будет справедливо.
Злость стала обуревать Юлиану. Но она сдержалась. Вера в то, что сможет завоевать Александра, позволила ей не спешить и не высказать всё, что хотелось в эмоциональном порыве.
Юлиана ушла, так и не одевшись, лишь прикрывшись платьем. Без помощи служанок
