За гранью - Василий Седой
Арес выдержал небольшую паузу, как будто его кто-то перебил, и продолжил:
— В общем, нам разрешили передать твоей жене пласт знаний, который в перспективе поможет получить необходимую нам информацию.
Хоть Арес и просил его не перебивать, но сдержаться я не смог и довольно резко ответил:
— Нет, я категорически против того, чтобы впутывать в это ещё и мою жену.
Арес тяжело вздохнул.
— Ты же слышал что-то о ваших земных ведьмах? — неожиданно спросил он и, не дожидаясь от меня ответа, продолжил. — Чтобы тебе все стало ясно, объясню на понятном тебе языке. Хочется тебе этого или нет, но теперь твоя жена в вашем понимании «необученная» ведьма, и отмахнуться от этого не получится. Она теперь поневоле будет влиять своим тонким телом на собственное окружение и, поверь, всем вам будет лучше, если делать это она будет осознанно, а не так, как это делают ваши ведьмы.
«Да, твою же маму знаю», — только и подумал я про себя, как Арес добавил:
— Ладно, ты подумай пока над сказанным, а завтра продолжим разговор, — и с этими словами он исчез. Как я ни пытался докричаться, чтобы прояснить все здесь и сейчас, никто мне не ответил.
Вышиб он меня из колеи, и это мягко сказано. Сказать, что расстроил, ну, наверное, нет. Ведьма у меня теперь жена или нет, мне пофиг, любить её от этого меньше не стану, а остальное побоку. Волновал меня на самом деле только один вопрос: как она с этим справится? Я ведь ни фига об этом не знаю, вдруг там будут какие последствия этого невольного воздействия на реальность. Об этом, собственно, я и думал по большей части до поздней ночи. Отвлечься получилось тогда тогда, когда мы спать легли. Ну как отвлечься, жена же рядом, желанная, вот и понятно, как отвлекся.
Только потянул свои руки к нужным местам, как неожиданно услышал у себя в голове:
— Эмоциональный фон реципиента стремительно повышается…
— Охренеть, вы что, падлы, подглядываете? — прорычал я мысленно, чувствуя непреодолимую ярость и разгорающееся в груди пламя. — Исчезли нафиг отсюда!
Я мгновенно почувствовал, что эти извращенцы действительно исчезли, а жена рядом хихикнула и произнесла:
— А я услышала твой рык. За нами что, поглядывали?
Удивила она меня этим вопросом, нечего сказать, а главным образом — своей реакцией. По идее, наверное, испугаться должна была, а не хихикать, ну или ещё как по-другому отреагировать.
Тут мои руки как раз добрались до вожделенных мест, так что поступил я по примеру Ареса: просто пробормотал что-то типа «все завтра». А потом случилось, что то совсем уж непонятное, пугающее и привлекательное одновременно.
Это было как взрыв сверхновой, как эмоциональный шторм или как безумное безумство. Не передать это все словами никак. Мы с Настей растворилась друг в друге. Чувствовали малейшие желания друг друга на каком-то запредельном уровне не только тел, эмоций, мыслей или даже подсознаний, нет, это было на каком-то более глубоком уровне. Я не найду слов, которыми можно было об этом рассказать, и вряд ли возможно их придумать. Пропали мы с ней для этого мира, по-другому не скажешь.
Уже утром, не успев открыть глаза, услышал вопрос от любимой.
— Что это ночью было, Серенький? — после небольшой паузы — Это и есть настоящая любовь?
Я не нашёлся, что ответить, просто прижал её к себе покрепче и застыл, да и не нужны были в этот момент никакие слова, и так все было понятно.
Глава 4
Мы с женой до самого обеда нагло продрыхли, и никто нашему отдыху не помешал. Думаю, если бы не голод, хрен мы вообще выбрались бы постели, притом не только я, но и Настя тоже очень даже хотела продолжения.
Пришлось приложить немало усилий воли, чтобы не уйти на второй круг безумства.
К сожалению, после завтрака (ну или обеда, тут как посмотреть) дела навалились со страшной силой, и поневоле пока пришлось забыть о развлечениях.
Началось все, кто бы сомневался, с тёщи, которая неизвестно каким образом выяснила, где мы пока остановились, и примчалась трепать нам нервы.
Правда поначалу она только и делала, что квохтала над дочерью, минут пятнадцать, наверное. А когда наконец убедилась, что с доченькой все в порядке, переключилась на меня. Ладно бы по делу что говорила, так нет, вернулась к старой песне. Дескать, я неподходящая пара её дочери и от меня одни проблемы…
Сразу скажу, я терпел это долго, минут двадцать, не меньше, а потом вежливо произнес:
— По-моему, «мама», вы у нас загостились, нам отдохнуть надо, а вы мешаете. Рады были вас видеть, но вам и правда пора.
С этими словами взял её за руку чуть выше локтя и, как бы не замечая сопротивления, поволок ее к выходу. Нет, поначалу она было трепыхнулась, но я когда сжал руку чуть посильнее и посмотрел внимательно в ее глаза, представив себе, что сжимаю ей горло вместо руки, она почему-то перестала сопротивляться. Поняла, наверное, что-то.
Как будто едва дождавшись ухода тёщи, практически тут же появился незнакомый сержант ГБ с пухлым конвертом, в котором я обнаружил ключи от дядькиной квартиры и несколько листов бумаги с перечнем имущества, принадлежавшего ему и брату. Оказывается, если квартира принадлежит государству, то имущество — нет, и поскольку я наследник, мне следует в течение недели определиться,
