Кубинец - Алексей Викторович Вязовский

Ощущение тревоги не покидало меня. Я шёл, пытаясь осознать, во что я ввязался. Я, Симон Григорьев, уже не сильно молодой аптекарь из Одессы, переживший газовую камеру, теперь бегал с секретными посланиями по Гаване пятьдесят восьмого года. Куда нести записочку? Впрочем, адрес Люсии мне неизвестен, инструкций, что делать с возможным ответом, она не давала.

Пошёл назад той же дорогой и старался не обращать внимание на полицейских. Впрочем, для них я точно был невидимкой. Никому из них не пришло в голову останавливать парня в драной одежде и спрашивать, не несет ли он каких тайных посланий. Чем дальше я отходил от Ведадо, тем меньше оставалось лоска и кичливости. Дома становились ниже, магазины — проще, людей на тротуарах — больше.

И вдруг, завернув за угол, я оказался посреди толпы. Как называется эта улица? Довольно широкая, но сейчас на ней тесно от идущих куда-то людей. Сотен пять, не меньше. Они шли плотной массой, занимая всю проезжую часть, скандируя что-то, поднимая вверх самодельные плакаты и флаги. Красные, чёрные, синие. Мой взгляд упал на один из плакатов с надписью крупными, неровными буквами «¡ABAJO BATISTA!». Долой Батисту.

— ¡Oye, chico, vamos! — крикнул мне один из идущих, потрясая тем самым плакатом.

Конечно, теперь еще с вами идти, будто за день не набегался. Нет, вливаться во все это не было никакого желания. Я остановился, прижатый к стене, наблюдая. Надо пропустить их и идти дальше. Там дома можно поужинать рисом и фасолью. Или даже купить в лавке мясника фарш и поджарить пару котлеток. Во рту быстро набралась слюна. Да уж, когда вечно голоден — даже если не сильно, то просто, думаешь в основном о еде. И мне как-то не очень интересны эти борцы с Батистой. Пойду лучше к себе.

(1) Люсия, пойдем со мной

(3) Медленно

Глава 5

Утром я собрался побыстрее, чтобы отдать ответное послание Люсии. Хотя позавтракать остатками вчерашнего пиршества не забыл. Котлеток, сделанных из фунта говяжьего фарша, конечно, не осталось. Вечером они исчезли мгновенно. Возможно, я их недосолил, или не довел до готовности — ерунда. Просто так хотелось мяса… Дорвался. Впитались с шумом в пищеводе, в желудок ничего не попало. Если за такой королевский ужин надо будет еще раз побить ноги до Ведадо — только намекните.

Как ни спешил, пришел последним. Люсия сегодня в другом платье, с турецкими огурцами. На щеке синяк, который она не очень умело припудрила. Мне досталась короткая улыбка и вопрос, заданный шепотом: «¿Bien?». Кивнул, что да, успешно. Но когда полез в карман за записочкой, она махнула рукой, мол, потом. И вовремя. Из своей каморки вышел Альварес, и тут же гаркнул: «Люсия! Ко мне!». Посмотрел на меня, и дал первое за день ценное указание: «А ты, бездельник, иди мыть пол!». А я что? Схватил швабру и приступил к работе, обойдя начальника по широкой дуге, чтобы у того соблазна стукнуть не было.

Выглядел аптекарь не очень хорошо. Точно бухал вчера. Вряд ли он успел протрезветь до конца — такой мощный перегар не замаскируешь никаким ополаскивателем, даже самым ядреным. Глаза красные, на щеках какой-то болезненный румянец с синюшным оттенком. Наверняка у Альвареса проблемы с артериальным давлением, но кто я такой, чтобы переживать за гада?

Как ни странно, день прошел спокойно. К обеду аптекарь приобрел божеский вид, но особой активности не проявлял. Может, глотнул рюмочку, чтобы здоровье поправить. Так и просидел целый день в зале. Рецепты все складывал в стопку, отвечая покупателям скупым «Mañana». Меня он почти не трогал. Наверное, лень было вставать. Или кричать. Всего-то пару раз я приносил ему кофе. Уж лучше бы просто воду пил, от кофе давление поднимается, сердце разгоняется, а похмелье соответственно — затягивается.

Люсия мою помощь накануне оценила — принесла кесадилью с сыром и зеленью. И поцеловала в щеку. Приятно, конечно, но я бы променял еще на одну кесадилью. Эта, на мой взгляд, совсем маленькая была, даже распробовать не успел. Есть хотелось постоянно.

Естественно, я предложил свою помощь в доставке писем по Гаване, но пока мулатка ничего определенного не обещала. Конечно, если она сама зарабатывает на этом песо-другой, то зачем ей делиться с уборщиком?

* * *

Я все больше привыкал к новому телу, сживался с ним. И все больше оно меня не устраивало. Тощий подросток восемнадцати лет, на грани истощения. Вчера двухчасовая прогулка меня чуть не доконала. Когда ты молод, то такие расстояния вообще не в счет. А мне пришлось останавливаться, чтобы отдохнуть. Надо что-то делать. Хулиганы легко забьют в драке — и никакой кистень не поможет. Просто в следующий раз они и сами могут быть вооружены. Может, заняться спортом? Этого добра, как ни странно, здесь хватает. Бокс в основном. А что, снаряжения почти не надо, знай, маши кулаками. Зато если повезет, станешь чемпионом, разбогатеешь. А если нет… то о таком стараются не думать.

Найти боксерский клуб оказалось несложно. Буквально за пару кварталов от моей хибары в конце узкого, грязного переулка, заваленного мусором и обломками ящиков. Из-за двери доносились глухие удары по груше, смешанные с низкими, гортанными выкриками.

Стоило мне открыть дверь, как в нос шибанул весьма концентрированный запах пота. Такое амбре не один месяц должно настаиваться. Внутри оказалось ожидаемо скромно. Дощатый потолок, стены облуплены как бы не наполовину. По углам пятна черной плесени. Пол земляной, утрамбованный сотнями ног. Штук семь старых, потрёпанных груш висели на цепях. В углу стояло несколько скамеек, сколоченных из потемневших досок. Никакого помоста для ринга не было — квадрат просто отгорожен на полу.

Самого главного было легко заметить. Чёрный как сапог парень лет двадцати пяти стоял в центре зала и единственный из почти двух десятков присутствующих не колотил грушу, не прыгал со скакалкой и не качал пресс. Уши приплюснуты, нос явно ломали не раз. Плечи широкие, руки жилистые. Вроде и не самый высокий, но чувствовалось в нем такое… Он что-то быстро и зло говорил двум боксерам в ринге. Голос с хрипотцой, будто у него проблемы с дыханием. Бойцы явно пытались отдышаться после поединка, но слушали внимательно. На меня никто даже не посмотрел.

Я постоял немного рядом, не зная, как привлечь к себе внимание. Тренер, наконец,