Театр – волшебное окно - Коллектив авторов
С другой стороны улицы на стендах были фотографии, письма, дневники и рисунки жителей блокадного города. Голодные, измученные голодом люди делали фотографии, вели ежедневные записи в дневниках, чтобы мы потомки смогли узнать и увидеть, как выстоял город, какую цену заплатил за победу русский народ.
После войны прошло уже больше семидесяти лет, люди радуются мирной жизни, строят планы на будущее. Люди хотят быть счастливыми. Самая большая ценность в мире – жизнь, но она так быстротечна. Нужно успеть сделать ДОБРО! Рецепт счастья простой – радоваться каждому прожитому дню, солнцу и добру – как в детстве.
«Какой ценой завоевано счастье! Пожалуйста! Помните!»
Конец прекрасной эпохи. Эссе
Владимир Шпаков
А катарсис где?
Любите ли вы театр так, как люблю его я? Наверное, любите. Или хотя бы любили в прошлом. Думаю, вы тоже когда-то дежурили по ночам в подворотнях и парадных на Фонтанке, чтобы достать билетик в БДТ – хотя бы на четвертый ярус, но попасть! Ведь там Лебедев! Стржельчик! Копелян! Басилашвили! Вообще-то бессмысленно перечислять: количество выдающихся актеров на квадратный метр площади того БДТ зашкаливало за все мыслимые пределы.
Их было так много на челне, что некоторые выпрыгивали за борт, то есть перебирались в другие театры. Как правило, в московские, чаще всего во МХАТ, где тоже играли гении, но далеко не в таком количестве. Борисов, Смоктуновский, Доронина, Юрский с Теняковой… Об утратах жалели, конечно, но относились с пониманием. С великим Товстоноговым не каждый великий актер уживался, ну, знаете же: двум медведям в одной берлоге тесно. С другой стороны, мы люди не жадные, всегда готовы оказать кадровую поддержку спесивой, но столь милой сердцу южной столице.
Нам все равно хватало. Достав правдами и неправдами заветный квиток, ты приходил в БДТ как на мессу. Тот театр и впрямь был сродни храму, поскольку там приобщались к неким горним истинам, ну и, конечно, достигали состояния, которое греки именовали катарсисом. Очищались, иначе говоря, через сопереживание.
А сопереживать было кому. Взять хотя бы легендарный спектакль «История лошади». Вроде бы рассказывается история не человека – а всего лишь друга человека: коня Холстомера. И костюмы какие-то странные, и грим какой-то нелепый. Но потрясающая актерская игра вкупе с потрясающей режиссурой медленно, но верно втягивают тебя в действие. И вот ты уже всей душой – там, на сцене, где гениальный Евгений Лебедев вытворяет нечто невообразимое. Ты на четвертом ярусе, причем во втором ряду, поэтому к финальной сцене привстаешь и выдвигаешься к перилам. И тут красная ленточка из ладони актера, будто струя крови, когда перерезают горло! Ты едва не падаешь в зрительный зал, в глазах у тебя все расплывается, а сердце вначале сжимается до размеров воробья, а затем становится величиной с воздушный шар.
Это он, катарсис. После него не хочется ничего говорить, и ты молча удаляешься по набережной Фонтанки, неся в душе зажженную кем-то свечку.
Нынешний БДТ тоже любим зрителями. И тоже по праву. Да, из прежних «звезд» почти никого не осталось, но пришла молодая актерская поросль, назначен новый главный режиссер, и премьеры выстреливают одна за другой. Нет, в подворотнях никто теперь не дежурит, это не в тренде. Зачем, когда есть Интернет? Заказал билетики загодя – и наслаждайся искусством.
Впрочем, бог с ними, с билетами. Главное ведь то, что происходит на театральных подмостках. А там кое-что происходит, а местами даже не кое-что, а нечто. Сценическое пространство теперь модернизировано в соответствии с духом времени, и возможностей для реализации режиссерских фантазий – сколько угодно. Бывает, задействуют телеэкран двадцать на пятнадцать метров, бывает – свет выстроят так, что создается некая сказочная реальность. Звук замечательный, микрофоны везде, так что актерам не требуется напрягать голосовые связки – всех прекрасно слышно в любой точке зала.
Кстати, об актерах. Их игра выбивается за пределы привычных стереотипов, тут не столько Станиславским пахнет, сколько Мейерхольдом или Ежи Гротовским. Реплики произносятся на пределе громкости, интонация, как правило, взвинченная. А перемещение по сцене происходит в заданном ритме, нарушить который нельзя – иначе разлетится вдребезги сама концепция спектакля. Режиссер работает с актерским составом, как художник с красками, сооружая из них общее полотно спектакля. Или, если хотите, как шахматист с шахматными фигурами, выстраивая беспроигрышную партию.
Партии действительно беспроигрышные, тут нет иронии. Действо энергичное, режиссерские решения смелые и, как минимум, любопытные. Талантливый человек ставит в театре талантливые спектакли, но… Чего-то не хватает. Постановки эффектны, остроумны, смотрятся с интересом, однако состояние души, которое когда-то переживал в том же зале – не приходит.
Иначе говоря, никто не зажигает в тебе ту самую свечку. И, похоже, не собирается зажигать. А жаль.
Вы скажете: так перестаньте ходить в БДТ, отправляйтесь в другие театры! Так ведь хожу; и вы, друзья мои, тоже наверняка ходите. И тоже видите, что, за редким исключением, душу зрителя вовсе не собираются потрясать, как и копаться в глубинах этой души. Зрителя надо увлечь невероятным представлением, чтобы пригвоздить к креслу на два-три часа, которые он оплатил в кассе. И, скажу вам, пригвождают, благо средств теперь у театров, как уже говорилось, предостаточно.
Классики и современники
Любители ли вы классиков мировой драматургии так, как люблю их я? Допускаю, что любите. Как не любить гениального товарища нашего Вильяма Шекспира? Прекрасного Антона Павловича, блистательного Николая Васильевича, замечательного Александра Николаевича? Эта великолепная четверка лидирует по количеству постановок на отечественной сцене: на некоторых фестивалях спектакли по Шекспиру-Чехову-Гоголю-Островскому могут составлять более половины от числа предъявленных публике спектаклей.
Хорошо это или плохо? Даже не знаю, что ответить. Кто будет спорить с тем, что перечисленные авторы – драматурги от бога, что они великие и достойные постановок.
И все же возникают вопросы, в первую очередь – к господам режиссерам.
Количество постановок пьес вышеперечисленных авторов исчисляется даже не трехзначным, а четырехзначным числом. То есть, создать оригинальное произведение театрального искусства на таком материале – крайне трудно, почти невозможно. А поди ж
