Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв
Вал сидел долго, но неплохо, судя по его рассказам. Занимая определённый пост в воровской иерархии, он держал общак. В его камере был телевизор, у него появлялась нормальная еда. Согласно понятиям, Вал не работал, в отличие от других зэка. И у него оставалось много времени на чтение книг, и он даже проводил различные исследования.
— Когда ты долгое время находишься в темноте, у тебя начинают обостряться слух и даже обоняние. Я провёл над собой эксперимент. Завязал глаза и лёг. Вот ты попробуй так сделать, хотя бы часа на два.
— Ну не знаю, Вал, мне без интернета трудно прожить и полчаса…
На зоне учиться Вал не бросил, Вал поступил и выучился заочно, время у него было, чтобы получить три — четыре образования, однако диплом получить Вал не успел. Он сел в 2014 году, а вышел через 14 лет аккурат к событиям Русской весны.
Незадолго до даты освобождения Вал красил футбольную площадку на зоне в Луганской области, Вал увлекался футболом, любил его не только смотреть, но и в него играть. В тот момент, когда он аккуратно выводил кисточкой украинский трезуб, на футбольное поле зашли вооружённые автоматами казаки.
— Ты что, совсем чокнутый?
— Нет.
— Ты не знаешь, что происходит?
— Нет, не знаю.
Вал, как и на стрелках в 90-е, отвечал уверенно на вопросы незнакомых людей с оружием, несмотря на то, что за ними было подавляющее численное и вооружённое превосходство. Хотя он чувствовал от незнакомцев угрозу для своей жизни и своего здоровья, он не подавал виду, зная, что флюиды страха только распаляют хищника.
— Вот есть синяя и жёлтая краски. Что вам нарисовать? — вызывающе спросил он у казаков.
Казаки сплюнули, развернулись и ушли.
Когда наконец закончился долгий срок заключения и Вал вышел, его чуть не убили представители противоположной Русской весне стороны, то есть уже вооружённые адепты европейского майдана и зимы.
Вал возвращался на автобусе в Донецк из Харькова, где на воровской сходке сам, добровольно, сложил с себя воровские полномочия, должности и звания. Претензий у уголовных авторитетов к Валу не было никаких, он честно соблюдал воровской ход, косяков за ним не числилось, он по-воровски справедливо разруливал различные ситуации, поэтому его отпустили и, более того, дали денег на жизнь. Которую, правда, сразу чуть не забрали украинские военные. По дороге из Харькова в Донецк на блокпосту автобус, в котором ехал Вал, остановили нацгвардейцы. Они вывели всех пассажиров для проверки документов. Вал предъявил справку об освобождении, паспорт он не получил, так как где получать его было уже совершенно неясно — в Донецке провозгласили Донецкую Народную Республику.
— Так, вы все можете возвращаться в автобус и ехать, а ты остаёшься.
— Так у меня там в автобусе осталась сумка.
— Она тебе больше не понадобится.
Вал догадался, на какой перекрёсток привела его судьба, и стал орать на нацгвардейцев:
— То есть я 14 лет отсидел и вышел, чтобы вы меня здесь на воле кокнули?!
— Так ты возвратишься, возьмёшь в руки оружие и станешь стрелять в нас!
— Так, подождите! Я пока не разобрался! Вот приеду и разберусь! Может и возьму оружие! А может, и не возьму!
Вала спас водитель автобуса. Он отказался уезжать без оставленного пассажира. Да и в то время многие украинские военные ещё колебались, совершать ли им военные преступления или не совершать. Вернувшись же в Донецк, Вал во всём разобрался. И пошёл в ополчение. И теперь он капитан роты спецназа ДНР, он пострелял немало украинских неонацистов, мы пьём чай с тортом у меня дома, и он рассказывает свою историю. Ведь, что наша жизнь — пепел, зола и ещё рассказ.
Вообще, как можно понять на примере Вала, Донецк в 90-е был полубандитским городом, как и многие города Украины и России. С наступлением Русской весны после майдана, множество бандитов выехало, так как среда обитания для них стала некомфортной. Донецк таким образом, декриминализировался, оставшаяся часть людей с уголовным прошлым пошла в ополчение, и криминала стало меньше. Хотя убивать стали больше. Диалектика.
Причём в воинских подразделениях встретились менты и зэки, они воевали плечом к плечу, произошёл синтез тезиса и антитезиса, и диалектическое развитие вышло на новый уровень.
На футболе, куда брал меня Вал, зэки и менты, бывшие и действующие, тоже играли в одной команде. На одной спортивной базе, расположенной в тыловом районе, по воскресеньям, на открытом воздухе собираются погонять мяч ветераны криминала, милиции и шахтёрского труда — так мне сказал Вал, и я тут же, без сомнений, согласился поехать, так как меня всю жизнь тянуло в такие компании. Я отлично помню своё первое знакомство с донецким футболом.
Собравшиеся полностью оправдали мои ожидания. Были не только старички, присутствовал и молодняк, и зрелые мужики. Но колоритно выглядели все, а многие как будто сошли с картин Феллини. Не все пришедшие зашли «за ленту», то есть за решётку, ограждающую помятое зелёное поле, пару старичков наблюдали за игрой, дымя сигареткой на скамейках. В шляпах и солнцезащитных очках, они были похожи на престарелых итальянских мафиози на пенсии. Для полноты картины не хватало только сицилийского солнца, донецкая погода стояла пасмурной.
Немного побегав на разминке, я сразу же почувствовал себя измотанным, поэтому, как последний интеллигент и скромный обаятельный буржуа, нашёл себе тёпленькое местечко в тылу, на воротах. Но и этого мне хватило, в паузах между атаками я сплёвывал за решётку вязкой слюной, но атаки отражал достойно. Вал несмотря на свою комплекцию, быстро перемещался внушительным метеоритом по полю, он постоянно атаковал и находился в атаке.
Моя команда сразу стала вести в счёте,
