Том 8. Фабрика литературы - Андрей Платонович Платонов
В искусстве не было ни одного пролетарского представителя и еще нет и сейчас. Причин этому много, но нас здесь они не интересуют. Главная причина, я думаю, та, что в искусстве никому нельзя лгать.
Наука и искусство таковы же, каков человек, из которого они вышли.
При буржуазии они соответствовали ее духу, а при пролетариате – его духу.
При рассмотрении искусства этих двух классов необходимо рассмотреть, чем разнятся буржуй и пролетарий как два типа человеческого рода, в чем их сущность, душа и каковы эти сущности.
Для меня очевидно, что мы переживаем не только то время, когда классовое господство переходит из рук в руки и только.
Нет. Кроме обычных и довольно частых революционных переломов, в истории есть еще переломы, по напряженности и результатам во много раз превосходящие такие периодические социальные изменения. Они происходят, насколько мне удалось выяснить, раз в полторы-две тысячи лет. Последний такой великий перелом был в эпоху зарождения христианства, когда человечеству была дана новая душа, в корне изменено его миросозерцание, весь психический порядок.
Дух христианства родился еще до Христа (буддизм). Так же, как и первый удар науки по религии был дан еще в XV–XVI вв., в эпоху Возрождения, но решительный, смертельный, последний удар мысли по предрассудку будет дан только пролетариатом.
Есть революции, изменяющие внешний образ жизни лишь слегка, по необходимости, не затрагивающие внутренний строй человека. И есть перевороты настолько резко меняющие внешность человечества, что и то, что называется человеческим духом, ломается, умирает и рождает своей смертью новую форму психики.
Поэтому человеческий мир сейчас стоит перед великим и коренным изменением внутренней сущности самого человека, которое будет идти параллельно изменению внешней, социальной формы человечества. И наша социальная революция есть также и революция интеллектуальная, и она есть такой исторический момент, когда человечество возрождается, обновляется и находит новый источник сил для питания и развития своей жизни.
Теперь определим, какова была «духовная», психическая сущность человека в допролетарский период и какой она будет в период послепролетарский.
Высшего развития эта сущность достигла в буржуазии. Старик – самый жадный человек до жизни; только умирающий начинает любить жизнь по-настоящему. Так и тут: общая душа человечества того исторического периода, который заключила буржуазия, именно в капитализме развернулась во всю мощь и погасла, чтобы замениться молодой душой пролетариата.
Какая же сущность, душа буржуазии?
Половое чувство. Пол – Душа буржуазии.
Это не острый парадокс, не глумление, не результат ненависти дикаря-пролетария, а голая колючая правда, вынесенная из многих наблюдений и опытов, и раскрытая логика истории.
В самом существе человека всегда были известные господствующие центры, т. е. такие сильные чувства, которые перевешивали все другие ощущения человека.
До буржуазии и, может быть, до истории таким чувством был страх за жизнь – постоянный ужас, острое сознание окружающей враждебности мира.
Все другое забывалось, существо жило в постоянном напряженном чутье опасности. Из этого основного чувства развились орудия защиты – другие чувства – зрение, слух, сила мышц, интуиция, сытость, вкус (от отрав и вредных растений) и др.
Регулировались и согласовались все эти чувства в особо созданном для того, вначале слабом, центре – в мозгу.
И равнодействующей всех разрозненных чувств, следящих за внешним миром, было сознание, которое мало-помалу стало синтезом всех ощущений и вождем поступков человека.
Но все чувства, вместе с сознанием, не были целью жизни. Эта цель в самой жизни, благе, которое испытывает человек от исполнения живущего в нем закона природы. Природа выплеснула человека на землю и заставила его держаться на ней, существовать изо всех сил. И человек делает это – и ему хорошо и покойно.
И, организуя для безопасности свои чувства, человек имел в виду свое благо.
С нарождением культуры, т. е. с ростом безопасности жизни, старые чувства (зрение, слух, интуиция и др.) притупляются, ибо борьба за жизнь требует для победы других органов. При буржуазии, при высоте технической культуры непосредственная связь человека с природой ослабла и ослабли соответствующие чувства. Зато неимоверное развитие получило сознание, деятельность мозга, т. к. вся борьба за существование вылилась в организованный труд, техническую промышленность главным образом. А тут действует только сознание – ум.
Синтез чувств стал главным и могущественным чувством человека. Им человек нанес великое поражение природе.
Но человек живет для блага, а труд только необходимое условие этого блага, и сознание как средство для труда еще не благо.
Исполнение основного закона для человека – жить – рождает благо. Но это было тогда, когда человек слишком боялся за жизнь. С исчезновением этого страха, с ростом уверенности в своей непобедимости и счастье от одного простого полного чувства личного существования исчезло.
Но природа стремится к совершенному выполнению своих законов, и страх за жизнь все возрастал.
Если человек находил раньше благо в развитии своих органов обороны и расширении ими жизни, то теперь, с перенесением опасности в другую сторону, он должен находить свое благо в действии соответствующего обороняющего органа.
Новая опасность человека – смерть. Против нее он направил свои удары и против нее из страха развил и возвысил над всеми остальными чувствами половое чувство. Размножение, замена себя на земле своими детьми – все это удары по смерти и полет к бессмертию.
Пол стал главным, центральным чувством в борьбе за существование, душою человека. И исполнение закона пола стало высшим благом человека.
Вокруг пола, как на оси, кружилась вся жизнь людей. Остальные чувства начали играть второстепенную роль, в том числе и сознание. Именно сознание, мозг и стал главной опорой пола, его вернейшим слугой.
Страх за жизнь, неотступное видение смерти усиливал пол, это единственное противосмертное, хотя и условное, оружие.
Кто больше боялся смерти, тот больше любил женщин.
Исполнение природных законов всегда сопровождается наслаждением. Это служит гарантией для природы. Так и в поле.
Женщина для буржуазии была центром мира, а искусство молитвой во имя ее.
Приводить доказательства из литературы, раскрывать сокровенный смысл деталей того, что называлось «прекрасным», я здесь не буду.
В этой статье я только рисую действительность, а не ее истоки.
Искусство же, вследствие этого, служило интересам пола. Ведь искусство есть та лишняя скопляющаяся сила в человеке, которая выращивает и приподнимает его. И искусство служит тому же, чему человек.
Как продукт избытка жизненных сил искусство утверждает, оправдывает и поощряет жизнь, так как указывает, что сила нарастает и требует выхода жизненного
