Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв
Парень безмятежно спал, луч падал на его юное лицо, пока мимо него ходили взад-вперёд и шла работа — в подвале находилась не только вагнеровская располага, но и оперативный штаб. В одной комнатке командир, тоже небольшого возраста, но большого роста молодой человек со стриженой головой оживлённо матерился по рации.
— …Так, блядь, берёшь всех их, бэка и пиздуешь туда!..
Получив добро, перед тем как двинуться дальше, мы хорошенько выссались — нужное дело. Тебя ничего не должно стеснять, если попадёшь в неприятную ситуацию. Потом мы надели броники и пересели в другую машину.
Кто ещё запомнился из вагнеров?
Запомнился Внук — невысокий округлый парень, чёрный, с причёской а-ля ирокез и небольшой косичкой, а также азиатским прищуром, говорящим о его хозяине, что он смешанных кровей. Внук тоже сопровождал нас в одну из весенних поездок в Бахмут.
Он вышел из-за занавески в трениках, в шлёпках и футболке, обтягивающей небольшое пузо, и мы в ожидании дальнейших распоряжений сидели на ступеньках входа, пили чай, курили и болтали, щурясь от весеннего солнца и греясь на нём, как два кота.
— Вот мы так же сидели на ступеньках, а по нам танк уебал вот прямо как в эту стену, — Внук показал рукой куда-то. — Все в россыпь, а я сразу блевать от контузии. Но повезло, все живы остались, только трёхсотые.
Танк — одно из страшных оружий на войне. Потому что снаряд летит на сверхзвуковой скорости и выстрела ты не услышишь, соответственно, лечь, припасть к земле или прыгнуть в укрытие ты не успеешь. Только сразу, по факту, ощутишь на свой шкуре прилёт.
Когда гулял с вагнерами зимой по Благодатному — недавно освобождённому селу за Соледаром по дороге на Бахмут — я увидел жертву танкового выстрела.
Это был наш солдат, вагнеровец, точнее, то, что от него осталось — распоротая до костей туша, замороженный ком мяса и ткани. Человеческая туша лежала на середине дороги, по которой мы шли, лежал, как сказали, ещё со вчера, эвакуационная команда, в обязанности которой входил и вывоз трупов, его ещё не забрала.
Его подловил блуждающий укpoповский танк, он появился на соседней возвышенности и стрельнул по дороге. Бои шли в соседнем селе, дальше по дороге на Бахмут. В нескольких километрах от нас была слышна стрелкотня.
— О-о, а этот не успел! — вагнера-офицеры, которых мы встретили в Благодатном, хрипло загоготали. Выглядели они как расхристанные колхозники после рабочей смены. Старший, черноволосый, в армейском бушлате с поднятым меховым воротником, показал мне ещё сгоревшую вэсэушную технику — «сожгли её бла-го-по-луч-но», — обыграл он название населённого пункта, в боях за который участвовало его подразделение. Само же Благодатное представляло собой антоним своему названию, фронт, пройдя через село, — представим его накатывающей волной — всё переворошил, покоцал осколками все дома, проломил крыши и погнул заборы. Всех жителей, кто оставался, эвакуировали, только безмозглые куры в некоторых дворах как ни в чём не бывало вертели краснопёрыми головами и клевали землю.
Экскурсоводом по Благодатному и «говорящей головой» был назначен Допуск — высокий вагнеровец лет тридцати с еле заметным грассирующим выговором. Изредка подключался к разговору его товарищ в кепке, он смотрел из-под густых смоляных, как у ворона, бровей. И ещё сопровождали нас шесть человек из группы эвакуации с красными перчатками на руках. Вот такая у нас сложилась зловещая команда.
Допуск довольно живо и бодро разговаривал, и его спич носил ярко выраженный рекламный характер частной компании, в которой он служил. Ведь это была ЧВК «Вагнер», для которой не существует преград.
— Если нам поставили задачу — мы её выполняем, несмотря ни на что, — говорил Допуск. — ЧВК «Вагнер» действует слаженно, ведь командование просто отличное у нас. Мы движемся только вперёд.
Самый распространённый оборот в его речи был «несмотря ни на что». Также в течение всей прогулки Допуск раз десять повторил, что местные встречали их со слезами на глазах. Ещё они добровольно под расписку отдавали свой личный транспорт.
— …встречали нас со слезами на глазах. Говорят, что все очень ждали нас, ждали, когда придёт армия. Пришла ЧВК «Вагнер» и всех спасла…
Сначала мы ехали по Соледару средь разрушенных домов, медленно появляющихся и вращающихся за окном в молочном тумане холодного февраля. Их вид как-то по-особенному был способен вызвать немой ужас и нагнать беспредельную тоску. Доехав до взорванного моста, мы остановились на пустыре, вышли и дальше по территории смерти передвигались уже пешком.
— Вот противник мосты уничтожает, пытается не дать нам пройти, но сейчас мы построим переправу, наведём понтоны.
— Тоже ЧВК «Вагнер» построит? — подыграл я.
— Да-а! ЧВК «Вагнер». Мы всё делаем.
Как можно понять, у этой частной компании была весьма разнообразная сфера деятельности. «Вагнер» ещё и строил мосты.
Позже мы пообщались неформально, и я немного узнал о Допуске. Служил он всего 4 месяца, а до этого вообще не служил, даже в армии. Но пошёл по каким-то своим причинам в вагнера, и быстро проявил здесь недюжинные способности. Этого он, конечно, сам о себе говорить не стал по скромности, но у Допуска на шее вместо АК висела нескромная и модная натовская штурмовая винтовка FN SCAR. Явно же он эту дорогую вещь не в магазине купил.
— …а тот орёт в рацию: «Розвидка, розвидка, бачу их, бачу их за сотню метрив!» А что толку, что ты меня бачишь? Когда я!.. тебя уже вижу, — рассказывал Допуск истории, и в его описании война на Донбассе приобретала черты увлекательной и остросюжетной игры, где ценой и валютой были человеческие жизни.
Но война — это не только бравада и удаль, кровь течёт по оборотной стороне каждой медали, у боевой славы бывает и горький вкус. У Допуска при недавнем штурме Яковлевки под Соледаром погиб друг, того посмертно наградили Чёрным крестом
