Переселение корейцев Дальний Восток России. 1860-1880 годы - Валентин Пак
После получения этого письма командиру Амурского пешего батальона было приказано: если маньчжурский (то есть китайский) чиновник явится в село Благословенное, следует, «не допуская его до сношения с корейцами, предложить ему тотчас же удалиться; а если он будет упрямиться, то арестовать его и выслать в Благовещенск». Но чиновник, насколько известно, так и не приехал. Тем не менее такая «забота» китайских властей свидетельствует о том, что они были обеспокоены переселением корейцев вглубь края или по крайней мере проявляли интерес к этому процессу. В дальнейшем село Благословенное стало настолько процветающим и даже образцовым, что практически все бывавшие на Амуре обязательно осматривали его и оставили обширные и самые хвалебные отзывы об устройстве там корейских переселенцев.
Заканчивая тему о корейцах на Амуре, следует отметить, что и в дальнейшем администрация края принимала самые решительные меры к переселению туда корейских беженцев. Приведем лишь два архивных документа, свидетельствующих об этом.
6 ноября 1871 года из города Николаевска-на-Амуре военному губернатору Приморской области контр-адмиралу А.Е. Кроуну отправляется следующая телеграмма: «Генерал-губернатор телеграфирует: корейцев, вновь переходящих на нашу территорию, прошу приказать немедленно по переходе отправлять на Амур. Если невозможно отправлять прямо туда, то отправлять и размещать временно по русским деревням округов Ханкайского, Суйфунского и даже [в] Посьетской казарме, чтобы показать им положительно, что они не будут оставляемы [в] пограничных селениях и тем остановить переселение их к нам согласно видам правительства» (РГИА ДБ. Ф. 1. On. 1. Д. 325. Л. 15–15 об.). Разумеется, очередные попытки «остановить переселение» корейцев были в прежней мере неудачными. Оно продолжалось, хотя и более низкими темпами.
По неофициальным, но достаточно надежным сведениям, в 1872 году в Южно-Уссурийском крае было уже 13 корейских деревень: в Суйфунском округе – Янчи-хэ, Тизинхэ, Перешеек, Сидими, Цимухэ; в Ханкайском округе – Синельниково, Карсаковка, Кроуновка, Пуциловка, Казакевичево, Фуругельмовка; в Сучанском округе – Пьянково и Васильевка. В этих селениях насчитывалось 711 фанз, в которых проживало 496 семейств с общим числом жителей 3473 человека, в том числе 1850 мужчин и 1623 женщины (В. Пьянков. Несколько статистических данных об Южно-Уссурийском крае. Известия ИРГО. Т. X. № 2.1-го февраля 1874 г.).
Надо заметить, что вопрос об общем количестве перешедших в Россию корейцев не может считаться окончательно решенным и в настоящее время. Наиболее откровенно писал об этом В.И. Вагин: «Численность перешедших к нам корейцев достоверно неизвестна. В 1872 г. их считалось, примерно, до 8000, но едва ли эта цифра не слишком преувеличена: мы уже говорили, что низшие начальники имели свой расчет преувеличивать число наличных корейцев. Впоследствии всегда можно было сказать, что задолжавшие корейцы или умерли, или ушли в Манжурию… В показаниях, данных местным начальством миссионеру Верещагину в конце 1870 г., число корейцев разнилось от 1600 до 6000 чел. До какой степени сбивчивы наши сведения… о численности корейцев… можно видеть из следующего: мы, в одно и то же время, делали распоряжение о переселении на Амур 500 человек корейцев и доносили высшему правительству, что их переселяется 500 семейств, т. е. по крайней мере вчетверо более».
В подтверждение тезиса о «сбивчивости сведений» можно привести небольшую заметку из столичной газеты «Новое Время» в номере от 11 апреля 1877 года. Ссылаясь на «Московские Ведомости», газета сообщала: ««Моек. Вед.» передают ужасающий факт, что из корейцев, на которых возложены были все надежды на колонизацию Амурского и Приморского края, и которых число дошло было до десяти тысяч, осталось вследствие голода, болезней и других бедствий (или вообще лишений) только четыре тысячи.
А между тем только на корейцев и можно было возлагать основательные надежды, что этот край не останется безлюдным, а будет иметь трудолюбивое земледельческое население». Откуда взята цифра в 10000 корейцев, из которых осталось только 4000 (и это в 1876–1877 годах, когда численность корейского населения в Южно-Уссурийском крае была достаточно точно известна и оценивалась примерно в восемь тысяч человек), можно только догадываться.
Любопытно, что такие же цифры привел в своем докладе, прочитанном десять лет спустя, в 1886 году, Г.И. Андреев, чиновник, служивший в Приамурском крае с 1871 года и несомненно бывший непосредственным очевидцем корейского переселения в Россию. Выступая с лекциями о крае в Московском городском кредитном обществе, он сказал буквально следующее: «Корейцы выселились в 1868–1869 г.г. в количестве до 10 тыс. Много умерло от лишений, голода; осталось до 4 тыс… Теперь корейцы переселены на Амур, подальше от границы» (Архив ОИАК. Ф. 13. Оп. 15. Д. 12. Ф.Ф. Буссе. Сборник статей о Приморском крае). Внимательный читатель может вспомнить приведенную выше цитату из работы полковника А. Рагозы «Краткий исторический очерк переселения корейцев в наши пределы» 1903 года: «Исключив… 3750 человек, значащихся у нас на жительстве к 1-му января 1871 года, из общей цифры корейцев, перешедших в наши пределы за это время, получим сразу недочет до 4000 душ обоего пола, – недочет, который и следует отнести прежде всего на смертность среди переселенцев…».
Расселение корейских беженцев на Амуре, разумеется, не обошлось без негативных сторон этого достаточно сложного процесса. Помимо умерших в дороге и просто сбежавших от такого двусмысленного «благодеяния» российских властей (вспомним слова В.И. Вагина «переселение совершалось вовсе не по желанию корейцев»), неожиданно возникли и затруднения иного рода, совершенно неожиданные. Такие факты были констатированы в следующем документе. 8 февраля 1872 года Приморское областное управление направляет генерал-губернатору Восточной Сибири представление, в котором отчитывается об исполнении предшествующих приказов и распоряжений, касающихся корейского переселения. Вот его полный текст.
«Ваше Высокопревосходительство, предложением от 13 апреля минувшего года за № 47, поручая держаться строгого нейтралитета в случае разрыва между Японией и Кореей, изволили выразиться, что хотя могущее произойти вследствие военных действий переселение корейцев в наши пределы в больших массах, ввиду трудолюбия
