Вся история Петербурга. От потопа и варягов до Лахта-центра и гастробаров - Лев Яковлевич Лурье
25 декабря 1761 года умерла Елизавета Петровна, и Петр III стал императором. Отношение к его царствованию во многом сложилось благодаря двум людям, которые его свергли с престола и в конечном счете убили. Екатерина II и Екатерина Дашкова оставили воспоминания о Петре Федоровиче как о сумасшедшем, вечно пьяном, чуть не слабоумном, ненавидящем Россию человеке. Между тем Петр III за свое короткое правление совершил едва не больше важных реформ, чем Екатерина в последующие 34 года.
За время 186-дневного царствования Петра III приняли 192 документа. При нем была упразднена Тайная канцелярия (политическая полиция), создан Государственный банк, начался выпуск бумажных денег. Был издан важнейший документ — «Манифест о вольности дворянства», который позволял дворянам вовсе не служить и свободно выезжать из страны. Убийство крестьян помещиками стало наказываться пожизненной ссылкой. Прекратилось преследование старообрядцев.
Для Петербурга самым важным из решений Петра III явилось разрешение свободно исповедовать свою веру лютеранам и католикам, благодаря чему европейцы стали охотнее селиться в столице В перспективе это значительно изменило его ландшафт.
Еще при Петре I, когда центр города планировали строить на Петроградской стороне, иностранцы обживались на левом берегу, между Невой и Мойкой. Эта часть города и сейчас известна тем, что в ней находятся консульства сразу нескольких государств.
Постепенно европейская колония стала сдвигаться ближе к Невскому проспекту. За Императорскими конюшнями и Конюшенным двором благодаря выходцам из разных стран стал складываться один из самых модных столичных кварталов. Его иногда называют «кварталом веротерпимости» за присутствие в нем нескольких иноверческих церквей. В 1768 году достроили каменную Катариненкирхе (сейчас — Петрикирхе) на Невском проспекте рядом с Большой Конюшенной. В 1769 году — Шведскую церковь Святой Екатерины на Малой Конюшенной улице. Однако одним из самых престижных в столице околоток между Мойкой, Невским и двумя Конюшенными улицами сделали не церкви сами по себе, а роскошные гостиницы, лучшие ателье и модные заведения, которые открывали их прихожане. Неслучайно всегда следивший за состоянием своего социального капитала Александр Сергеевич Пушкин снял свою последнюю квартиру на Мойке, 12. Его, вероятно, привлекало присутствие постоянно мелькающих продавцов шоколада и мебели красного дерева из Голландии и ее консула Луи Геккерена, опрятных немецких ремесленников и врачей, французских преподавателей гимназий и держателей ресторанов, шведских ювелиров и портных.
Иностранцы открывали в Петербурге школы, куда охотно отправляли своих детей местные коммерсанты и представители интеллигенции. Эти заведения давали прекрасное образование и не были полностью подчинены государству. Русский художник и писатель Александр Бенуа, например, учился в немецкой гимназии Карла Мая.
Многие из лучших архитекторов Петербурга — иммигранты или дети иммигрантов: Доменико Трезини, Франческо Бартоломео Растрелли, Джакомо Кваренги, Антонио Ринальди, Жан-Батист Валлен-Деламот, Карл Росси, Павел Сюзор, Федор Лидваль.
Когда в XIX веке случился промышленный бум, международные связи играли в нем огромное значение. Деньги часто инвестировались из-за рубежа, открывались множественные совместные предприятия, европейские фабриканты создавали в Санкт-Петербурге заводы, которые становились лучшими в своих отраслях.
Многонациональность стала признаком космополитизма и открытости Петербурга, доказательством важного положения в мире.
Даже такая, казалось бы, мелочь, как финские деревни по окраинам, жители которых снабжали столицу молочной продукцией, питала имперские амбиции.
Протестантизм сыграл незаметную, но очень весомую роль в формировании городской идентичности. Хотя архитектурные ансамбли вдоль Невы и поражают размахом, скромность среди петербуржцев до сих пор считается столь же важным достоинством, как хорошее образование или тонкий вкус.
Есть такие политические деятели, которым дан малый срок, но они определяют тренд. Екатерина II сместила мужа с престола, но фактически пошла по уже намеченному им фарватеру. Годы ее царствования были по большому счету посвящены тому, чтобы как можно более полно интегрировать Петербург в европейский культурный ландшафт.
Петр I глазами Екатерины II
София Августа Анхальт-Цербстская по происхождению не имела решительно никаких прав на российский престол. Она заняла его благодаря выдержке, смелости, хитрости, амбициозности и беспринципности, пусть и прикрытой самыми благими побуждениями. Для того чтобы получить власть, Екатерине II пришлось избавиться от мужа. Самым главным мотивом всей проводимой ею внутренней политики стала необходимость оправдать свое положение на троне: почему не особенно родовитая немецкая принцесса стала русской императрицей?
Этот вопрос имел большое практическое значение. На протяжении всего царствования Екатерины разные люди совершали попытки воспользоваться незаконностью ее положения. В 1764 году потомок обедневших украинских дворян Василий Мирович попытался устроить заговор с целью возвести на престол легитимного наследника, предполагаемого императора Ивана VI. В 1774 году авантюристка, некая княжна Тараканова, выдавала себя за дочь Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского. Множество людей представлялись чудом выжившим царем Петром III. Самый известный из них — бунтарь Емельян Пугачев.
Екатерина II обосновывала свою легитимность не генеалогически, а идеологически. Ее манифестом стал монумент, воздвигнутый на берегу Невы и с легкой руки Пушкина получивший потом прозвище «Медный всадник». На Гром-камне, ставшем его пьедесталом, сделана лаконичная латинская надпись: «Петру Первому — Екатерина Вторая». Неслучайная арифметическая прогрессия. Позже Павел I заказал новый постамент для старого конного памятника Петру I работы Карло Бартоломео Растрелли и написал на нем: «Прадеду — правнук». Это был ответ матери. (Илл. 10)
С одной стороны, существовала естественная связь между петровским и екатерининским царствованиями. Семена, посеянные в начале века, взошли к его второй половине. Внуки нелепо выглядевших в западной одежде петровских дворян, собиравшихся на ассамблеях, больше похожих на кабацкие пьянки, стали вполне респектабельными европейскими джентльменами. Из первых живописцев, получивших образование за границей, стала складываться полноценная русская художественная школа. Наконец, там, где уже существовал один музей, пусть и с двухголовыми младенцами в качестве экспонатов, по всей логике событий должен был появиться и второй.
Екатерина продолжила главный петровский вектор и во внешней политике. Петр обеспечил России выход к Балтийскому морю, Екатерина II — к Черному.
И все же в очень большой степени Екатерина II и личность своего предшественника, и его замысел относительно Петербурга придумала заново. Петр был скорее прагматиком, его интересовали научно-технические знания. Говоря, что хочет сделать Россию европейской державой, он подразумевал в первую очередь военную мощь и использование плодов прогресса. Однако, будучи человеком деятельным, но крайне жестоким, основатель Петербурга в последнюю очередь думал о гуманистической стороне европейской цивилизации, которая стала важнейшей частью политического дискурса Екатерины. Она понимала, что источником процветания некоторых стран Европы служила свобода их граждан — личная, экономическая и политическая. Сближение с Европой было для Екатерины, в первую очередь, культурным сближением, а в самых смелых проектах — даже следованием по пути смягчения
