Анастас Микоян. От Ильича до Ильича. Четыре эпохи – одна судьба - Стас Намин

– Мы с вами похожи, товарищ Надь, – сказал Микоян. – Мы почти ровесники. Мы оба воевали на империалистической войне. Я вступил в партию большевиков, и вы тоже. Я воевал в Гражданскую, и вы воевали. Мы оба прошли тюрьмы. Вы много занимались сельским хозяйством, и я тоже имел к этому отношение. Мы должны хорошо понимать друг друга. Согласны?

– Полностью согласен, – ответил Надь. – И я до сих пор остаюсь твердым и принципиальным коммунистом.

– В этом есть большие сомнения, – ледяным тоном заявил Суслов. – Мы доверили вам страну. А вы отдали ее бандитам и агентам капитализма. Вы десять послевоенных лет работаете здесь, и вот каковы результаты вашей работы. Вашей страной управляет не партия коммунистов, а партия мелких хозяев. У вас коммунистов вешают на столбах, а вы заявляете о своей принципиальности. Хватит демагогии. Теперь ваше дело – слушать и выполнять наши рекомендации.

– Я готов, – ответил Надь, сохраняя самообладание. – Я слушаю, товарищи.

Суслов явно не верил в покорность венгерского лидера. Он нахмурился.

– Первым делом вы должны мобилизовать партию, собрать вокруг себя верных людей и направить их на улицы, чтобы они успокоили толпу.

– Мы дадим вам хороший аргумент, – добавил Микоян. – Очень сильный аргумент. Мы готовы убрать войска из городов. Когда танки исчезнут с улиц Будапешта, это подействует. Первый шаг к примирению сделаем мы. Дальше то же самое должны сделать ваши противники. Далее мы поддержим вас и ваше правительство. Мы знаем, что вы имеете авторитет у рядовых граждан, и нас это устраивает. Мы не собираемся подставлять наших солдат под пули. Венгры должны разобраться сами![379] Мы гарантируем вам полную поддержку от лица Центрального комитета.

Надь развел руками.

– Успокоить толпу не удается. Большинство населения Будапешта поддерживает мятежников. Особенно молодежь. Мне трудно с ними спорить. Они требуют свободы и демократии.

Суслов презрительно усмехнулся и посмотрел на Серова. Тот сидел с каменным лицом.

– Демократия – это хорошо, – негромко сказал Суслов. – Только ведь и Гитлер пришел к власти по воле большинства демократическим путем.

Надь сильно побледнел.

– Нацистов в Венгрии поддерживало меньшинство!

Микоян кивнул.

– Конечно, меньшинство. Но вы бы сказали вашей молодежи, что Венгрия во время войны была на стороне фашистов и направила на Восточный фронт своих солдат. Конечно, многих заставили, призвали против их воли, но факт остается фактом. Да, это меньшинство, никто не спорит. И когда в Венгрии принимали антиеврейские законы, когда в Будапеште устроили гетто, это тоже сделало меньшинство. А большинство просто промолчало. И когда в 1944 году нацисты отправили в лагеря смерти венгерских евреев, эту акцию, конечно же, тоже поддержало меньшинство. Но где же было большинство? Вам ли не знать, что опасность представляет не активное меньшинство, а именно молчаливое большинство? Когда адмирал Хорти принимал от Гитлера подарки, его, наверное, тоже поддерживало меньшинство? И сейчас, когда этот Хорти умудрился уйти от возмездия и сбежал в Португалию, его тоже меньшинство поддерживает. Тут я с вами согласен.

Микоян в упор посмотрел на Надя.

– Мы интернационалисты, товарищ Надь. Мы вообще не делим людей на венгров, поляков и русских. Я, к примеру, армянин. У нас в СССР национальный вопрос либо решен, либо успешно решается, это и есть настоящая демократия.

– Да, – сказал Суслов. – А буржуазная демократия всегда чревата появлением таких, как Гитлер. Шовинизм, национализм, манипулирование людьми, игра на инстинктах, обязательное привлечение молодежи. А молодым только дай повод, чтоб ввязаться в драку!

– Я вынужден возразить, – ответил Надь. – Между СССР и Венгрией есть огромная разница. Венгрия – маленькая страна. Чтобы выжить, мы должны маневрировать и принимать непростые политические решения. Сто лет назад мы входили в большую империю, а теперь предоставлены сами себе. Вам легко выживать, нам трудно.

– Так дружите с нами! – воскликнул Микоян. – Мы контролируем полмира! Мы можем всю вашу молодежь вывезти в СССР и обучить бесплатно любой профессии. Наше образование одно из лучших в мире. Вот так вы должны сказать вашей молодежи. Ну и напоследок можно еще напомнить самым юным вашим борцам за свободу, что при освобождении Венгрии от фашистов Советская армия потеряла 140 тысяч солдат.

Микоян продолжал смотреть на Надя, тот молчал.

– Теперь, – произнес Микоян, – присутствующий здесь товарищ Серов хотел бы вам сказать буквально несколько слов.

Серов кашлянул и просверлил Надя взглядом.

– Как офицер, выполняющий приказы, – сказал он глуховатым голосом, – я воздержусь от высказывания собственного мнения. Однако по приказу руководства СССР я уполномочен заявить Имре Надю следующее. В архивах советского Комитета госбезопасности имеются документы, доказывающие вашу причастность к преступной деятельности Ежова, к необоснованным репрессиям и расстрелам венгерских коммунистов-эмигрантов, проживавших в Москве в 1937–1938 годах. Согласно этим документам, ваша агентурная кличка была Володя. Так я и буду вас впредь называть[380].

Горящая техника на улицах Будапешта в 1956 году.

Фото FORTEPAN / Berkó Pál

Надь выпрямился, руки задрожали.

– Копии этих документов, товарищ Володя, – продолжал Серов, чеканя каждое слово, – находятся в моем распоряжении и уже переведены на венгерский язык. Когда мне отдадут такой приказ, я передам эти документы во все венгерские газеты. На этом, товарищ Володя, ваша политическая карьера будет окончена. Молите бога, чтобы вас не повесили на столбе, как ваши друзья вешают венгерских коммунистов. Это все.

Серов встал, с шумом отодвинув стул, и вышел. Шокированный Надь молчал, молчали и Микоян с Сусловым, давая возможность венгру прийти в себя.

Нет, Микоян не жалел Надя. В политике нет места жалости. Несмотря на давнее имперское прошлое, Венгрия была небогатой, однако благополучной страной с отлично развитым сельским хозяйством, обеспечивала себя продовольствием и активно его экспортировала. Реформы, инициированные в Кремле и направленные на создание в Венгрии машиностроительной промышленности, были бессмысленны. Проведение в Венгрии индустриализации по советскому сталинскому образцу, слепое следование догме о пролетариате как о главной движущей силе истории грозило катастрофой. В глубине души Микоян склонялся к обратному – к реформе советского сельского хозяйства, к широкому развитию кооперации, к материальной заинтересованности сельского труженика. Это и только это могло решить продовольственную проблему, поднять уровень жизни советских людей. Поддержав Имре Надя в июле 1956 года, Микоян смотрел вперед, рассчитывая, что опыт венгров и югославов можно будет так или иначе использовать в СССР, что успехи соседей в сельском хозяйстве станут одним из аргументов для инициации перемен в аграрном секторе СССР.

Микоян вздохнул:

– Теперь, когда нас стало меньше, когда мы обменялись первыми мнениями, перейдем к конкретным вопросам.

Надь смотрел мимо него, но Микоян видел – он успокоился и ловит каждое слово.

– Вчера вы выступили по радио и