Головастик из инкубатора. Когда-то я дал слово пацана: рассказать всю правду о детском доме - Олег Андреевич Сукаченко
И только Ванька Зобов вообще никогда и никуда не бежал! В минуту опасности он предпринимал какие-то абсолютно нелогичные и даже противоестественные вещи, страшно удивлявшие всех, кто становился этому невольным свидетелем. К примеру, Ванек легко мог спрятаться под маленький клочок картонки, который еле прикрывал его бестолковку – ему казалось, что если он, подобно страусу, засунет свою голову в песок, то его жопа уже никому не будет видна…
А однажды Зобов поразил всех, попытавшись изобразить из себя дерево. Во время очередного ночного шухера Ваня резко остановился, отпрыгнул с освещенной дороги в темноту и раскинул свои руки в разные стороны приблизительно так, как делает это со своими ветками какой-нибудь дуб или тополь. Сначала преследовавший нас мент собрался было пробежать мимо Зобова, а потом повернулся к нему и удивленно спросил: «Ты кто, блядь?!». «Я дерево» – ответил Зобов и был тут же сражен сильнейшим ударом, который пришелся точно в крону, вернее сказать, в глупую голову Ваньки.
Глава 45
Может ты свою совесть в детстве вместе с козявкой съел?
Популярное в интернате предположение
Надо вам сказать, что в советском интернате очень сильно недолюбливали ментов. Да и странно было бы ожидать от детдомовцев хоть какого-то уважения к милиционерам – ведь это были наши злейшие враги! Мы презирали легавых за всегдашнее их желание мучить и пытать задержанных, за постоянное стремление сажать невинных и отмазывать виновных, за то, что жизнь человеческая для них ничего не стоила и они, будучи людьми совершенно беспринципными и подлыми, были готовы сломать ее, лишь бы только получить лишнюю звезду на погоны или поощрение по службе.
Нам почему-то казалось тогда, что нормальный человек никогда в милицию работать не пойдет, что набирают туда в основном всяких уродов, которые в силу своей ограниченности нигде себя больше проявить не могут. Недаром наш мудрый народ, который никогда за словом в карман не лезет, так метко прозвал милиционеров «мусорами». Разумеется, столь нелестная характеристика касалась не всех ментов – были среди них, говорят, и нормальные люди. Честные, порядочные, готовые не за страх, а за совесть служить людям! Но я таковых, откровенно сказать, никогда не встречал (ну, разве что только в кино).
Мне даже иногда становилось жаль мильтонов. Это же врагу не пожелаешь такой отвратительной судьбы: каждый день надевать свою мышиную форму и ежиться под настороженно-брезгливыми взглядами простых людей. Каково им, интересно, было понимать, что большинство населения страны Советов, мягко говоря, их недолюбливало? Словно каких-нибудь врагов народа. Но что поделать, если зачастую они сами были виноваты в подобном к себе отношении?..
Помню, как однажды, перепрыгнув через турникет в метро, я был настигнут каким-то пьяным ментярой, который ни слова не говоря, сунул мне кулаком в нос! Я, конечно, все понимаю – сам нарушил правила прохода в подземку и должен отвечать за содеянное. Но разбивать в кровь лицо маленькому пацану из-за каких-то пяти копеек, не заплаченных им за проход, все-таки перебор, мне кажется…
Я не могу вам передать, какая невероятная ярость заклокотала во мне после этого удара! На станцию как раз въезжал очередной поезд, и мне тогда стоило огромного труда, чтобы сдержаться и не совершить самого страшного и непоправимого! Каким-то нечеловеческим усилием воли я заставил себя опустить руку, готовую уже толкнуть этого ублюдка на рельсы. Помню, как мертвенно побелел мент от страха, когда увидел, от чего я его избавил секундой ранее. Думаю, что после этого он уже свои кулаки в отношении других людей так просто не распускал…
А тем временем мой извечный соперник и антагонист в детском доме – Витя Кособрюх пытался завербовать меня в свою «сиротскую банду». Как-то раз он завел со мной основательный разговор о моем возможном «блестящем криминальном будущем»: «Слушай, Головастый! Тебе не надоело сшибать копейки на всякой хуйне? Может, давай уже работать по серьезному? Иди ко мне в кореша, будем вместе такие дела обтяпывать! Ты же знаешь, я тебя не обижу, и за мной никогда не заржавеет!».
Чтобы придать больше веса собственным словам, Косой извлек из кармана красную бумажку номиналом в десять рублей, пренебрежительно щелкнул зажигалкой и поджег ее. Честно признаться, я был впечатлен, но виду не подал. «Дают – бери, бьют – беги! Обещаю, что со мной ты всегда будешь при деньгах! А появятся бабки – начнешь уважать себя!» – продолжал «окучивать» меня Косой. «Да я и так вроде отношусь к себе без особого презрения» – парировал я. Меньше всего мне хотелось связываться с Кособрюхом, который не раз уже доказывал всем свою гнилую натуру.
Впрочем, у Косого и без меня хватало адептов и последователей. Еще задолго до этого он собрал вокруг себя что-то на вроде гадюшника, кишащего разнообразными гадами, и принялся обучать их воровским премудростям. Все они были под стать Кособрюху (удивительно все-таки, как все подобное в этом мире тянется к подобному!). Скажем, Мишка Шурыгин был известным в интернате «подъебышем». Он постоянно лебезил не только перед Косым, но и перед всеми старшими ребятами, рабски заглядывая им в глаза. Я терпеть не мог эту его заискивающую манеру унижаться перед любым, кто мог раскурочить ему шакалью морду.
Еще один ученик Кособрюха – Глиста нередко имел задумчивый вид, хотя на самом деле, никогда и ни о чем не думал. Он был в отчаянии от того, что его считают недоумком и, желая сказать нечто умное (что могло бы опровергнуть устоявшееся о нем мнение), морозил лишь очередную глупость, которая только усугубляла всеобщее насмехательское к нему отношение. Тем не менее, Глиста страстно любил «движуху» вокруг себя, пусть даже она и носила оскорбительный для него характер, и принимался скоморошничать да паясничать всякий раз, когда была вероятность обратить на себя внимание.
Одним словом, Косому было кому передать свои сомнительные знания. «Вы думаете, воровать, – это легко, комрады?!» – ораторствовал он перед внимающими ему слушателями. «А вы попробуйте спиздить кошелек, да так, чтобы вас не поймали! Здесь сноровка нужна и ловкость рук похлеще, чем у какого-нибудь фокусника! Слушайте меня – буду учить вас, долбоебов-клептоманов, как надо украсть, чтобы не попасть потом за решетку!».
И Косой принимался разглагольствовать о том, почему воровать по любому лучше, чем работать, как нужно
