Зекамерон - Максим Знак
Представьте, что вы заперты с десятком незнакомцев и каждый из них – со своими привычками. Звучит не особо страшно. Но это 24 на 7. И привычки заполняют все доступные квадратные метры – например, восемнадцать на девятерых, из которых треть метров приходится на «технические помещения», а остальное занято столом и нарами. Поэтому в камере все общее: и звуки, и запахи. Поэтому освежитель воздуха пришелся бы как нельзя кстати, но чего нет, того нет.
Точнее, не было, пока не появился новый человек и не раскрыл им глаза. Оказывается, у них все это время были сотни метров дезодоранта! Да что там! Если знаешь секрет, то даже в гуманитарку входит дезодорант.
А секрет был прост: отмотать пару локтей туалетной бумаги и скрутить плотным жгутом. Еще плотнее! Так, чтобы сворачивался в косичку. После этого можно использовать. В начале сеанса борьбы с неприятными запахами надо поджечь жгутик, в конце – затушить, огонь приглушить до тления. Если пальцев жалко – намочить их. А в голове можно проигрывать Smoke on the Water.
30
Нет ручек
Как-то все сложилось одно к одному. Нелепое стечение обстоятельств, из которых обычно и выходят самые невероятные истории. Иногда прекрасные, а иногда – так.
Их повели гулять, его – на рентген. И вернули их позже, а его – раньше. И передачу принесли раньше, чем их вернули – пока он был один в хате. А пакета с конфетами в передаче не оказалось, хотя указан в списке был. Все – цепь нелепых случайностей. И конечно, разобрались бы во всем спокойно, ведь начали уже, и он даже сказал: «Хотите – кешер мой проверьте!» Но тут вдруг последняя случайность: его забрали – видимо, на этап. Вот так: пришли и забрали. А вещи у него уже оказались собранными. Цепочка случайностей закончилась, а вопросы остались.
– Может, и не было конфет? Забыли положить?
– Может, и не было. Может, и забыли.
Кормушка открылась, и оттуда сказали искать лучше: позвонили родственникам, и те подтвердили, что конфеты были, и даже описали их.
Баландеры точно не брали. Кормушка спросила: остались ли вопросы или жалобы? Конечно, нет. Что за вопрос?
– Значит, все-таки этот? Взял?
– А зачем тогда кешер предлагал смотреть?
– Поэтому и предлагал! В куртку, небось, запихнул. Или сожрал.
– Если сожрал сразу четыреста граммов конфет, ему это боком вылезет.
– Ему и так эти конфеты очень дорого обойдутся. Очень-очень дорого. На весь срок запомнит.
– А что будет?
– Да разное… Например, будут всем выдавать ложки, а у него ложки не будет.
– В смысле, не будет ложки?
– Так он же крыса! Зачем ему ложка? У крысы нет ручек, она не может держать ложку. Ничего, будет всегда кушать лапками.
31
Дурак
Его долго водили какими-то коридорами, а потом завели в кабинет и усадили там. Он ждал. Хотелось жрать. Он хмуро подумал, что отказывается от еды всего три часа, а уже голодно. Первые пару часов голодовки прошли отлично, а потом есть все же захотелось. Еще раз перебрал в голове все варианты. Другого выхода у него точно не было.
К нему зашли где-то через полчаса. Когда истек минимальный срок маринования.
– Заявление на голодовку писал? – спросил вошедший со звездами на погонах.
– Писал.
– Зачем?
– Там все указано.
– Ты же понимаешь, что эти требования не к администрации СИЗО?
– Понимаю.
– Так чего пишешь заявление?
– Я уведомил о начале голодовки.
– Сам же понимаешь, что никто не выполнит твои требования?
Он с трудом удержался, чтобы не сказать: «Понимаю».
– И зачем тогда? – наконец прервал молчание тот, что со звездами. Само слово сказано не было, но в воздухе ощущалась невысказанная суть вопроса: «И зачем тогда ты такой дурак?»
Снова повисло молчание. Диалог незаметно превратился в монолог, и вдруг все стало официально.
– Я должен предупредить вас о том, что мы будем контролировать состояние вашего здоровья. При малейшей угрозе организму по нашему усмотрению мы вынуждены будем начать процедуру принудительного кормления. Вы понимаете, что это значит?
– Да, конечно.
– Нет, не понимаете. Кормление будет осуществляться через прямую кишку. Только так. И о факте этой процедуры станет известно всем. Всем. Умереть вам не дадим. А как ты будешь жить здесь и потом на зоне после процедуры – я не знаю, но не советую.
Шел четвертый час голодовки. Очень хотелось жрать.
32
Эгоист
Тормоза закрылись. Он стоял, немного пошатываясь. Есть не хотелось уже давно, где-то с третьего дня. Но если давно не ешь, сил больше не становится, а голова начинает кружиться.
Его особо даже не расспрашивали, но присматривались: сразу выпили псевдочифа, просто крепкого чая, как будто ждали. А после чая ему предложили послушать, как здесь все устроено. От таких предложений, конечно, не отказываются, и он пошел с двумя старожилами, сел в уголок, чтобы никто не мешал. И началось. Не сразу, но после банальных общих вопросов пошли сугубо индивидуальные.
– Слушай, а чего ты от конфеты отказался, когда чиф пили? На диете, что ли?
– Объявил голодовку, восьмые сутки.
– И что, совсем ничего не ешь? А свое?
– Совсем ничего.
– Ну, мы можем прикрыть. Поешь, может? Пюре.
– Не, все хорошо. Не, я не буду.
Разговор клубился, как сигаретный дым, шел по спирали от участливой заботы до реальной тревоги – не за него, конечно, а за всех.
– Слушай. Ну ты веришь, что тебя выпустят?
Ответить «да» – признаться в умственной неполноценности. Ответить «нет» – тем более.
– Нет, вряд ли. Но я не могу по-другому.
– А ты знаешь, какая из-за этого может случиться беда? Ты вообще знаешь, как здесь все устроено? Или ты только о себе думаешь?
Беседа стлалась, тянулась мучительные пять часов. Его мутило, голова не хотела соображать, мозг уже не кормили восемь суток, а ему приходилось повторять «нет» и пытаться объяснить, что он не эгоист и как раз не для себя. А до него пытались донести, что мира, в котором он раньше жил, больше нет, что есть другой мир, в котором один за всех, а иначе – все на одного. И что тут нельзя быть эгоистом. И что из-за одного страдают все, и объяснили как. И опять, и
