Фронтовой дневник (1942–1945) - Василий Степанович Цымбал
Этого мало. Она также воображает себя балериной. По утрам она тренируется, задирая ноги, вытягиваясь ласточкой, делая мостики. Ходит она, как бы делая разные па. Задница у нее ящичком, волосы завиты, на лицо – дурнушка. На вечере самодеятельности она обязательно выступает с цыганскими танцами в собственной интерпретации. С нею выступает длинноногий партнер В. С. Колчин, которого она непрерывно заставляет подымать себя, и при этом она задирает ногу. Она тяжела, и В. С. часто роняет ее. Она для этих танцев специально возит с собою бубен и костюм, сшитый из пестрых шуб.
Она ведет себя по принципу: «Что вы, что вы, я не такая» и, когда говорят вольности, вскрикивает и уходит за перегородку, откуда слушает их с напряжением. Охотно слушает, когда ей говорят пошлости на ухо. Она очень ломается, но тайком в уголке охотно целуется и насаживается, как и многие другие.
Говорит она всегда напыщенно и в очень мистических тонах. Ей все прекрасно. Жизни она не знает. Над ней, разговаривая, смеются, призывая ее высказываться на какие-нибудь темы. Эти высказывания всегда глупы.
Военинженер Богатырев, умный и прямой человек, как-то сказал ей, что прежде, чем стать учительницей, ей надо самой учиться и воспитываться еще лет десять. Она наивна, но еще больше играет в наивность, но это у нее не выходит, и она еще больше предстает в своей глупости.
Я знаю, запросит душа твоя ласки,
Но поздно. Меня не вернешь.
И прошлого счастья волшебные сказки
Напрасно к себе позовешь.
Зачем мы любили, зачем мы хотели,
Возможно ль былое вернуть…
Наш день отошел, и лучи догорели.
Прощай, уходи, позабудь.
У Аркадия Первенцева в рассказе «Девушка с Тамани»197.
17 октября 1943 г.
Внезапно вошел военный комендант и предложил мне по приказанию члена военсовета освободить комнату, т. к. она нужна для других надобностей. Я перенес вещи в комнату хозяйки. Спать буду не знаю где.
Сегодня был дождь. Пасмурно. На душе тоже какая-то слякоть. Не работалось. Пробовал писать письма, тоже неудачно. Газет читать не хочется.
Обстановка на фронтах прежняя. Ожесточенные бои в Мелитополе, возле Запорожья, у Гомеля, на правом берегу Днепра у Киева. Союзники незначительно продвинулись вперед.
В Новороссийске саперы капитана Федорова обезвредили 29 000 вражеских мин.
19 октября 1943 г.
У нас очень многих наградили медалями. Получил медаль и Зиновьев «За боевые заслуги». Я знаю Зиновьева еще из кавдивизиона и хорошо помню, как он падал в обморок при выстреле или при окрике командира. Сейчас он сержант и награжден. Работает он завскладом.
Вчера случайно выпил кружку молодого вина. Вино хмельное. Я был настроен весело и имел большое желание поговорить, но поговорить ни с кем не удалось.
Вообще, я постепенно привык к молчанию и в компании тоже молчу.
Некоторые цитаты из газет:
В освобожденных местах популярна частушка, сложенная при немцах:
Германская вошь,
Куда ползешь?
В Россию под кровать
Картошку воровать.
Было то, что часто случается в жизни. Идешь к любимому человеку из великого отдаления, которое могло быть воплощено и в верстах, и во времени, и в чувстве. Всей исстрадавшейся душой стремишься к нему и бесконечно думаешь о встрече, о тех словах, ласковых и нежных, которые нужно сказать. Но вот ты пришел, и радость встречи так велика, что никакие слова не в силах выразить ее, ни высказать то, что ты пережил и передумал в разлуке, и ты стоишь, молча, и только глаза твои говорят за тебя: «Посмотри на меня, я долго шел к тебе, но вот я пришел».
(Л. Первомайский «На Днепре». «Правда» 13 октября 1943 г.).
Я каждый миг и каждый час
Душой и сердцем среди вас.
(Якуб Колас).
На что только не способен человек, если что-то в нем горит, ёкает, распирает сердце?
(Илья Эренбург).
21 октября 1943 г.
Сегодня на партсобрании стоял вопрос о подготовке ОВС198 и боепитания к осенне-зимнему периоду. Я в своем выступлении подчеркнул, что из докладов не видно, что мы подготовились к осенне-зимнему периоду, особенно ОВС.
Руководитель ОВС капитан Сигал назвал мое выступление «антимонией», хотя я сказал правильно. А после собрания на улице набросился на меня, назвал мое выступление антипартийным и заявил: «Какое вы имеете право выступать против меня, как командира? Я поставлю это на партбюро, и мы привлечем вам к ответственности». Затем он вновь напал на меня за то, что я удивился, что наградили Зиновьева, и сказал, что ему меньше бы надо ругаться матом и быть повежливей. Такие-то дела.
При желании, при такой установке, как ее формулирует Сигал, проглотить меня, рядового солдата, легко.
Все эти дни не получаю писем. Сам тоже не пишу. Как-то отпало желание писать.
Заболел колитом. Сегодня мучился основательно.
25 октября 1943 г.
Вчера наши войска овладели городом Мелитополь. Успешно идет продвижение на Криворожском направлении. Наши войска находятся в 10 км от гор. Кривой Рог.
Эти дни у меня ужасно много работы. Идет обсуждение письма комсомольцев тов. Сталину. Все протоколы с огромным количеством дословно записанных выступлений и политических донесений приходится писать мне, причем в нескольких экземплярах и очень спешно. Сижу и непрерывно пишу дни и ночи.
Вчера внезапно из Темрюка переехали в станицу Ахтанизовская, на 30 км вперед. Собрался и я в течение 5 минут, т. к. нужно было спешно представить майору
