Серго Орджоникидзе. Командарм советской промышленности - Илья Сергеевич Ратьковский
Становление нефтегазовой промышленности СССР
Июнь 1933 года для Серго станет месяцем, посвященным развитию газовой и нефтяной промышленности. 15 июня Г. К. Орджоникидзе написал секретную докладную записку в ЦК ВКП(б), в которой указал, что мы «в части бурения и технологии гелия имеем некоторый успех, однако вследствие отсутствия практики в этом специфическом деле мы не уверены, что сможем достаточно быстро овладеть всем циклом процесса». Далее он изложил обстоятельства ведущихся с американской фирмой переговоров о возможном сотрудничестве в этом вопросе. Орджоникидзе был настроен пойти на него, однако отдавал решение этого вопроса на усмотрение ЦК. Переговоры шли в течение следующего года. Тем не менее позднее Орджоникидзе под давлением был вынужден признать, что его ввели в заблуждение, в результате «возможность полноценно использовать американский опыт — упущена». Только в конце 1935 года удалось пробурить несколько скважин в районе Ишимбаево и в Ухто-Печорской области, а строительство завода затянулось еще на несколько лет[789].
В том же июне Орджоникидзе приехал в Грозный. Выезд был связан с падением показателей добычи нефти в регионе. Нефтедобыча здесь в предыдущий период росла вследствие нещадной эксплуатации грозненских и других фонтанов с нарушением технологических правил. При бурении скважин нефть бралась преимущественно из насыщенных пластов. Несколько месяцев таким образом можно было поступать, но затем наступало обводнение[790]. В Грозном он побывал на местных нефтяных промыслах и заводах. В день приезда Серго провел совещание с работниками «Грознефти». Выслушав мнения присутствующих, Орджоникидзе, в свою очередь, подверг критике «гнилую теорию затухания» Грозненского нефтяного района, заявив о большом потенциале региона. Наиболее перспективными являлись Малгобекский с примыкающим к нему Вознесенским и Горно-Чеченский (Беноевский) районы[791]. Ставка оправдалась, и осенью 1934 года здесь ударил мощный фонтан, который открыл новый нефтеносный край. А город Мальбек, основанный по указанию Орджоникидзе, стал символом советской нефтяной промышленности, впоследствии городом-героем Великой Отечественной войны.
В Москву Орджоникидзе вернулся в июле. Итогом поездки на Северный Кавказ стали кадровые перестановки. Вместо Ф. И. Чамрова по личному распоряжению Орджоникидзе новым руководителем «Грознефти» был назначен К. С. Рябовол[792].
Урал и Сибирь
Пребывание в столице было опять недолгим. На заседании Политбюро 15 июля было принято решение о новой поездке Орджоникидзе в Сибирь и на Урал. Датой выезда его на Кузнецкий, Магнитогорский и другие уральские заводы было определено 20 июля[793]. Уже 26 июля он находился в Магнитогорске. Добрался до металлургического завода он не без приключений, но с пользой для дела. Поезд Серго из-за ремонта путей остановился на неопределенное время на станции Карталы. Не дожидаясь завершения работ, Орджоникидзе выехал на грузовике, посетив по пути рабочие поселки. При обследовании рабочих поселков и позднее завода он обратил внимание на то, что завод был размещен рядом с местом проживания рабочих, при этом не была учтена роза ветров, и часть отходов производства и пыль оседали на строящиеся жилые массивы. В результате Орджоникидзе принял, несмотря на дополнительные расходы, решение о переносе соцгородка на новое место, с учетом розы ветров[794]. Но этим его вмешательство не ограничилось.
27 июля состоялся актив Магнитогорского городского комитета партии. Все свое выступление на нем Серго посвятил решению социально-бытовых вопросов: «О соцгороде вашем нельзя говорить как о „соцгороде“. Это прямое оскорбление социализму. В нем жить нельзя». Орджоникидзе говорил о том, что везде грязь, тяжелый воздух, шум, чистота в городе, в жилых помещениях, в столовых не поддерживается, поэтому люди навряд ли захотят навсегда остаться тут. А как в этом случае закрепить кадры на заводе? Не создав стабильного коллектива, невозможно освоить этого сложнейшего производства. Заслуженный упрек он адресовал профсоюзной организации завода: «Как вы заботитесь об этом, дорогие товарищи? Неужели не можете организовать контроль над тем, что происходит в наших столовых и общежитиях, и поставить себе задачу (а по-моему, это — величайшая задача) улучшения культурно-бытовых условий рабочих на заводе и на стройке». Он потребовал назначить комендантов в домах и общежитиях и вменить им в обязанность следить за чистотой, строго спрашивать с тех, кто не обеспечивает ее; установите контроль жен рабочих в столовых, они не допустят, чтобы их мужей плохо кормили и обслуживали. Во дворах, на улицах нужно посадить деревья и цветы, дома оштукатурить. Это то, что можно сделать сразу и без особых затрат. Город надо строить по-новому. Орджоникидзе предложил выбрать «настоящий» тип домов, не щитовой, а с балконами и со всеми удобствами. «Этим вопросам нужно уделить столько же внимания, если не больше, сколько мы уделяли и блюмингу, и домнам, и мартену». Да, в годы первой пятилетки жилье приходилось строить наскоро, в основном временное: бараки, даже землянки. «А сегодня мы можем говорить иным языком, — сказал Серго, — теперь, когда будем строить города около Магнитки, около Челябинска, около Тагила, — мы должны строить как следует». По инициативе Орджоникидзе был разработан новый план строительства Магнитогорска. Осенью того же года он дал указание строить в Новокузнецке только благоустроенные дома, со всеми удобствами, с балконами. В начале 1935 года в докладе Наркомтяжпрома VII Всесоюзному съезду Советов Орджоникидзе с гордостью говорил: «…разработаны новые проекты городов Магнитогорска и Тагила, и по этим проектам будут строить настоящие, в полном смысле этого слова социалистические города»[795].
Отметим, что и в дальнейшем Григорий Константинович отслеживал подобные проблемы и на предприятиях других регионов. Так, спустя год при посещении Карабашского медеплавильного комбината «он обратил внимание местных работников на то, что газ от медеплавильных печей попадает в рабочий поселок. Нарком предложил построить трубы такой высоты, чтобы газ проносился над поселком и оседал за его пределами. Вернувшись в Москву, Орджоникидзе несколько раз возвращался к этому вопросу и не успокоился до тех пор, пока новые трубы не были закончены и газ перестал отравлять воздух в поселке»[796].
Но вернемся в Магнитогорск. Уже на заводе Серго «стал обходить цехи, службы. Он всегда появлялся там, где меньше всего его можно было ожидать»[797]. Присутствовал он и на горячей прокрутке блюминга № 2. В этот же день он выступил на слете ударников Магнитогорского металлургического завода, где рассказал об
