«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев
Президент и парламент страны выступили против инициатив Дуань Цижуя. В результате Ли Юаньхун лишился поста президента, парламент был распущен, а его депутаты бежали в Гуанчжоу (европейское название – Кантон, столица провинции Гуандун). Пост президента занял Фэн Гочжан. Власть в Пекине сосредоточилась в руках Дуань Цижуя, который 1 (14) августа 1917 г. объявил войну Германии и Австро-Венгрии.
Вступив в войну, Китай рассчитывал возвратить территории (Шаньдун), захваченные ранее Германией. Кроме того, участие в мировой войне давало Китаю право участвовать в мирной конференции в числе других стран-победительниц.
Участие Китая в войне выразилось в конфискации и передаче в распоряжение союзников германских и австрийских кораблей и судов, находившихся в китайских портах, и в отправке 175 тыс. рабочих на строительство укреплений в Европе и на Среднем Востоке. В последующем Китай участвовал в совместных со странами Антанты действиях в Сибири против якобы действовавших там отрядов германских военнопленных. Китайское военное присутствие в Сибири и на Дальнем Востоке продолжалось до 1920 г. Союзники, со своей стороны, согласились на отсрочку на пять лет платежей по «боксёрской» контрибуции и увеличение таможенного тарифа.
25 августа 1917 г. в Гуанчжоу открылась чрезвычайная сессия старого, разогнанного пекинского парламента, на которой было объявлено о создании военного правительства во главе с Сунь Ятсеном и присвоением последнему звания генералиссимуса. Военное правительство провозгласило начало Северного похода под лозунгами защиты Конституции 1912 г.
Название «Северный поход» («Северная экспедиция»), о котором с пафосом говорили сначала Сунь Ятсен, а потом Чан Кайши[17], никоим образом не следовало воспринимать буквально. Хотя конечная точка Северного похода была известна – Пекин, где всегда заседало враждебное Югу центральное правительство (центральное, потому что было признано иностранными государствами). Но сегодня там мог находиться один враг, а завтра – другой, что и происходило в действительности. Путь же к Пекину пролегал через многие провинции, правители которых отнюдь не испытывали симпатий к «революционерам» с Юга. Не говоря уже о том, что провинция Гуандун находилась в самой южной части Китая, поэтому любой военный поход, не направленный в сторону Востока или Запада, был походом на Север. Ни Сунь Ятсен, ни впоследствии Чан Кайши так до Пекина и не дошли. Даже гипотетический захват Пекина не позволил бы окончательно объединить страну, так как оставался ещё у власти Чжан Цзолинь, правитель Автономных Трёх Восточных Провинций Китайской Республики Маньчжурии. На подвластные Чжан Цзолиню территории никто, кроме японцев, и не покушался. Тем не менее, вся деятельность Сунь Ятсена была подчинена идее Северной экспедиции.
Реальными силами Сунь Ятсен не располагал, ибо войска, на которые он вынужден был опираться, принадлежали к различным милитаристским группировкам южных и юго-западных провинций. Лидеры этих группировок непрерывно враждовали между собой за контроль над богатым Югом страны. Более того, они не тратили все силы на борьбу с бэйянскими (северными) милитаристами, контролировавшими наиболее боеспособные соединения, предпочитая в определённых обстоятельствах вступать с ними в политические сделки. В самом же Сунь Ятсене местные милитаристы видели политически популярное прикрытие своих местнических действий. Всё это очень скоро обострило отношения между союзниками. В мае 1918 г. чрезвычайная сессия парламента заменила главу военного правительства директорией из семи человек. Реальная же власть оказалась в руках гуансийского милитариста Лу Жунтина. Доктор Сунь вынужден был признать провал своих планов, вышел из правительства и возвратился в Шанхай.
Однако и бэйянские милитаристы не располагали достаточными силами для подчинения Юга и победы в гражданской войне. На севере 4 сентября 1918 г. парламент избрал президентом Сюй Шичана, старого бэйянского деятеля. Его кандидатура не вызвала споров между аньхойской и чжилийской группировками.
Разгром правящей части господствующего в императорском Китае служивого сословия – бюрократии (за исключением верхушки бюрократии, возглавившей армии и захватившей руководство провинциями) привёл к образованию своеобразного политического вакуума, так как новые политические силы, представлявшие нарождавшуюся национальную буржуазию, были ещё слабы и не оформлены.
Политическая слабость буржуазии объяснялась в первую очередь тем, что китайский капитализм и китайская буржуазия не имели собственной предыстории, их возникновение явилось, прежде всего, результатом «открытия» Китая и привнесения туда развитых форм капитализма.
Особенности рабочего класса определялись небольшим «стажем» капиталистического предпринимательства в Китае и полуколониальным характером капиталистической эволюции. Основным источником формирования рабочего класса было беднейшее крестьянство, поставлявшее неквалифицированную рабочую силу, а также ремесленники и городские низы. Преобладание лёгкой и пищевой промышленности предопределило распространение женского и детского труда. Одновременно китайскими и иностранными предпринимателями сознательно проводился курс на омолаживание рабочего класса. Обеспеченным, по самым скромным оценкам, был лишь узкий слой высококвалифицированных пролетариев. Вообще кадровых рабочих насчитывалось всего несколько десятков тысяч человек, в подавляющем большинстве это были рабочие в первом поколении.
В наследство от цинской империи республиканский Китай получил тяжелейшее аграрное перенаселение, в значительной мере определившее производственный и социальный облик китайской деревни. В 1917 г. обрабатывалось примерно 1,5 млрд му земли (1 му равняется 0,067 га), что и определяло ничтожно малый размер среднего хозяйства – менее 20 му земли. Значительная часть сельского населения представляла собой безземельную бедноту.
Претензию на гегемонию в обществе заявили так называемые новые средние слои – служащие республиканских учреждений и капиталистических фирм, учителя и студенты, функционеры политических партий и общественных организаций, офицерство. «Новыми» они были потому, что с начала XX в. интенсивно шёл процесс распада служивого сословия (шэньши) и разворачивался процесс формирования новой интеллигенции – служивой и неслуживой. Переходный характер всей социальной структуры Китая делали позиции новой интеллигенции весьма прочными, а относительно высокий образовательный уровень (всегда в Китае ценимый) и причастность к политической организации позволяли не без успеха претендовать на лидерство в политической жизни страны.
3. Советская Россия и Китай после Первой мировой войны (1918–1922)
22 февраля 1918 г. Наркоминдел (НКИД) направил международным отделам краевых Совдепов инструкцию, в которой предписывал им в отношении к соседним народам руководствоваться принципами, изложенными в Декрете о мире. Сам же декрет следовало как можно шире распространять на местных языках. Что касалось Японии, НКИД требовал исходить из «…совершенно определённых захватных стремлений нынешнего наиболее реакционного в новейшей истории Японии правительства».
В отношении китайцев надлежало помнить, «…что нынешнее пекинское правительство не является выразителем воли китайского народа и ведёт борьбу с поднявшим восстание против
