Путешествие в пушкинский Петербург - Аркадий Моисеевич Гордин

Президент Вольного общества полковник Федор Николаевич Глинка присоединился к «любителям словесности» еще в 1816 году. Поэт и прозаик, автор популярной книги «Письма русского офицера», герой Отечественной войны 1812 года, награжденный за храбрость золотым оружием, Глинка был также одним из руководителей «Союза благоденствия». В уставе этой тайной организации говорилось: «Союз всеми силами попирает невежество и, обращая умы к полезным занятиям, особенно к познанию отечества, старается водворить истинное просвещение. Для сего занимается он сочинениями и переводами книг, как хороших учебных, так и тех, кои служат к изяществу полезных наук».

Глинка и его единомышленники делали все, чтобы превратить Вольное общество в «ученую республику», деятельность которой служила бы целям распространения «истинного просвещения».

Пушкин формально не состоял в Вольном обществе. Глинка по этому поводу сказал: «Овцы стадятся, а лев ходит один». Но автор «Вольности» и «Деревни» был связан с обществом через друзей, следил за его работой, печатался в его журнале.

Весной 1820 года, когда силы реакции ополчились против Пушкина и поэту грозила ссылка, на публичном заседании Вольного общества Вильгельм Кюхельбекер прочитал свое стихотворение «Поэты», напечатанное позже в «Соревнователе»:

О Дельвиг, Дельвиг! Что награда

И дел высоких, и стихов?

Таланту что и где отрада

Среди злодеев и глупцов?

И в конце – обращение к Пушкину:

И ты – наш юный Корифей —

Певец любви, певец Руслана!

Что для тебя шипенье змей,

Что крик и Филина, и Врана?

Так друзья из Вольного общества выступили в защиту Пушкина.

Доносчик Каразин поспешил обратить внимание министра внутренних дел графа Кочубея на то, что поскольку стихотворение «Поэты» было читано в обществе «непосредственно после того, как высылка Пушкина сделалась гласною, то и очевидно, что оно по сему случаю написано», что «безумная наша молодежь хочет блеснуть своим неуважением правительства».

И Кюхельбекеру пришлось покинуть Петербург.

На заседаниях Вольного общества его члены читали и обсуждали собственные сочинения и переводы – стихи, прозу и ученые упражнения.

Здесь Рылеев читал свои «Думы», Ф. Глинка и А. Бестужев – повести, Корнилович и Кутузов – исторические обозрения. И о чем бы ни говорили они – цель была едина: возбудить в душах соотечественников патриотизм, гражданское мужество, вольнолюбие. В доме Войвода будущие декабристы подбирали единомышленников. Вольное общество любителей российской словесности стало одним из легальных филиалов тайной организации.

После смерти Александра I в его письменном столе нашли обширную «Записку» доносчика Грибовского. Рассказывая о деятельности декабристского «Союза благоденствия», он между прочим писал, что из людей, приготовляемых для тайного общества, члены «Союза благоденствия» составляли «побочные управы», которые «назывались для прикрытия разными именами (Зеленой лампы и пр.), и под видом литературных вечеров или просто приятельских обществ собирались как можно чаще».

С начала века на углу Екатерингофского проспекта и Никольской улицы, против собора Николы Морского, стоял большой, массивный двухэтажный дом, принадлежавший княгине Хованской. Во втором этаже этого дома в 1810-е годы занимал просторную квартиру молодой родовитый богач, сын «петербургского Креза» В. А. Всеволожского – Никита Всеволодович Всеволожский. Он, как и Пушкин, служил в Иностранной коллегии.

Завзятый театрал, Никита Всеволожский хорошо был известен в литературных и театральных кругах столицы. Весь Петербург знал о шумных пирах в его роскошной холостяцкой квартире, где в обществе актеров и актрис напропалую веселилась и повесничала молодежь. Но почти никто не подозревал, что здесь же, в зале, где с потолка свешивалась зеленая лампа, происходили другие сборища. Раз в две недели сюда являлось десятка два молодых людей – в большинстве офицеры, – чтобы прочитать друг другу и обсудить свои стихи, статьи, театральные рецензии. Это собирались члены общества «Зеленая лампа». Из писателей в него входили Пушкин, Дельвиг, Гнедич, Федор Глинка.

Пушкин любил собрания молодежи, «где ум кипит, где в мыслях волен я».

«Зеленая лампа» была негласным обществом. Оно не подчинялось закону, предписывающему всякому обществу, прежде чем собираться, испрашивать разрешения властей. У «лампистов» была причина таиться. Они хотели свободно, без посторонних ушей, без соглядатаев говорить

Насчет глупца, вельможи злого,

Насчет холопа записного,

Насчет небесного царя,

А иногда насчет земного.

Это строки из стихотворного послания Пушкина В. В. Энгельгардту.

Другой член общества, А. Г. Родзянко, свидетельствовал, что на собраниях «Зеленой лампы» «постоянно читались стихи против государя и правительства». Поэтому приходилось соблюдать конспирацию. Все давали торжественную клятву хранить тайну собраний. У каждого имелся перстень с печаткой, на которой была вырезана лампа. Девиз общества гласил: «Свет и надежда». Свет – в противоположность тьме, мракобесию. Член «Зеленой лампы» А. Д. Улыбышев в «Письме другу в Германию» писал о петербургском обществе: «Посещая свет в этой столице, хотя бы совсем немного, можно заметить, что большой раскол существует тут в высшем классе общества. Первые, которых можно назвать правоверными (погасильцами), – сторонники древних обычаев, деспотического правления и фанатизма, а вторые – еретики… Эти две партии находятся всегда в своего рода войне, – кажется, что видишь духа мрака в схватке с гением света…» Так понимали первую часть девиза члены «Зеленой лампы». Со второй частью его – «надеждой» – было связано и название кружка. Зеленый цвет считался цветом надежды, «Зеленая лампа» – лампа надежды. Устав декабристского «Союза благоденствия» назывался «Зеленой книгой». Невидимые нити связывали квартиру Никиты Всеволожского с тайным обществом. Председатель «Зеленой лампы» Я. Н. Толстой, члены ее Ф. Н. Глинка, С. П. Трубецкой, П. П. Каверин, А. А. Токарев были членами «Союза благоденствия». Учредители «Зеленой лампы» – Яков Толстой, Федор Глинка и Сергей Трубецкой – действовали по заданию тайного общества.

Оторванный от друзей-«лампистов», ссыльный Пушкин в 1822 году обращался к ним с поэтическим приветом:

Горишь ли ты, лампада наша,

Подруга бдений и пиров?

Кипишь ли ты, златая чаша,

В руках веселых остряков?..

В изгнаньи скучном, каждый час

Горя завистливым желаньем,

Я к вам лечу воспоминаньем,

Воображаю, вижу вас:

Вот он, приют гостеприимный,

Приют любви и вольных муз,

Где с ними клятвою взаимной

Скрепили вечный мы союз…

(Из письма к Я. Н. Толстому)

«Зеленая лампа» просуществовала с зимы 1818-го до конца 1820 года. Незадолго до этого, после восстания Семеновского полка, когда усилилась деятельность петербургской полиции, узнали и о «Зеленой лампе». Я. Н. Толстой вспоминал: «Однажды член отставной полковник Жадовский объявил обществу, что правительство имеет сведения и что мы подвергаемся опасности, не имея