Генерал Пядусов - Юрий Борисович Рипенко
В целом это была довольно сильная оперативная группировка. В ней насчитывалось 100 тыс. человек, 110 танков, 960 орудий и минометов калибром 76 мм и выше (с учетом 36 артдивизионов усиления). На этом направлении действовало около 200 финских самолетов и часть самолетов 5-го воздушного флота немцев, базировавшегося на аэродромах Финляндии и северной Норвегии[257].
Для успеха прорыва позиции укрепленного района решающее значение имела артиллерия, особенно артиллерия крупных калибров. Это с особой убедительностью подтвердила еще в 1939–1940 годах Советско-финляндская война. Поэтому усилению войск тяжелой артиллерией придавалось особое значение.
В подготовительный период особую сложность представляли собой разведка позиций УР, скрытность сосредоточения массы артиллерии на участках прорыва, разрушение долговременных сооружений. Если сложность решения этих задач при прорыве УР по сравнению с прорывом обычной полевой обороны очевидна, то в данном случае следует еще учитывать почти трехлетнюю стабильность фронта. Это означало тщательность маскировки противником своей системы обороны, ее фортификационного оборудования, наличие исключительно продуманной системы огня. В этой обстановке всякое обнаруженное противником увеличение интенсивности передвижений наших войск вблизи от линии фронта грозило потерей внезапности.
Разведка системы обороны финских войск на Карельском перешейке велась на протяжении длительного времени. С этой целью еще в начале мая 1944 года под руководством штаба артиллерии фронта в полосах предполагаемого наступления развернулась деятельность всех видов артиллерийской разведки.
Ведение разведки усложнялось обилием лесных массивов, которые облегчали противнику маскировку своих долговременных сооружений, боевых порядков артиллерии и минометов. В разведке общей системы финской обороны и особенно ее глубины, как всегда, решающая роль принадлежала воздушной разведке. Удалось установить, что основой обороны Карельского УР к лету 1944 года явилась не первая полоса обороны и не бывшая линия Маннергейма, а вновь созданная между ними в 1942–1944 годах вторая полоса долговременных укреплений.
По замыслу командования 21-я армия должна была действовать на главном выборгском направлении. Ей нарезалась узкая полоса прорыва, зато она располагала 60–80 процентами всех сил и средств, сосредоточенных для удара по противнику.
Подготовка к наступлению велась (и это в условиях белых ночей) полным ходом, шла переброска войск, техники, материальных средств, но внешне все выглядело как обычно – буднично и спокойно. Сказывалась высокая обученность и дисциплинированность войск.
Соединениям и частям 23-й армии под командованием А. И. Черепанова и её артиллерии предстояло действовать на вспомогательном направлении. Она получила задачу – прочно оборонять занимаемый рубеж; в период прорыва 21-й армией первой полосы активными действиями сковать противника. В дальнейшем, приняв 97-й стрелковый корпус 21-й армии и вводя в сражение свой 98-й стрелковый корпус, должна была развивать прорыв на Кекрола и Мусталово. К началу операции 23-я армия в своём составе имела 98-й и 115-й стрелковые корпуса и 17-й укреплённый район[258].
Командующий артиллерией 23-й армии И. М. Пядусов, как всегда, был верен своим убеждениям. «Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что успех любой военной операции зависит от подготовки войск»[259]. Поэтому до начала операции Иван Миронович со своим штабом организовал и провел обучение артиллеристов действиям в сложной лесисто-болотистой местности. Необходимо было не допустить отставания артиллерии в ходе развития операции, что могло бы с высокой долей вероятности происходить. Опыт участия в Советско-финляндской войне не позволял Ивану Мироновичу Пядусову относиться к этому благодушно. На специально подобранной местности в тылу была воспроизведена оборона врага, на которой отрабатывались вопросы поражения целей, стрельбы и управления огнём в масштабе частей и соединений. Полковые и батальонные учения проводились с реальной боевой стрельбой артиллерийских и миномётных подразделений. Особое внимание командующий артиллерией армии и его штаб уделили проведению опытных учений с целью установить, какими орудиями и с каких дистанций можно наиболее эффективно разрушить оборонительные сооружения, доты и дзоты.
Всего Ленинградский фронт при проведении Выборгской операции насчитывал около 260 тыс. человек, почти 7500 орудий, минометов, зенитных пушек и реактивных установок (в том числе 175 морских), 628 танков и САУ, около 1000 самолетов (в том числе 220 Краснознаменного Балтийского флота)[260].
Выборгская наступательная операция
Выборгская наступательная операция при содействии КБФ и Ладожской военной флотилии началась точно по намеченному плану в 8 часов 9 июня 1944 года. Как свидетельствует Б. В. Бычевский, «утром 9 июня не было привычной за два с половиной года вялой перестрелки. Внезапно на передний край обороны финнов обрушился ливень пулеметного огня. За несколько минут он сбрил перед окопами и амбразурами траву и кустарники.
Расчет оправдался: в траншеи быстро прибежали солдаты и офицеры противника. И вот тогда поднялся настоящий ураган. Плотность артиллерийского и минометного огня – до ста стволов на каждый километр!
Этот внезапный пятиминутный налет был лишь краткой увертюрой. А затем началось методическое разрушение инженерных сооружений огнем тяжелой артиллерии. Каждая батарея, каждый орудийный расчет знали свои собственные одну-две цели. Если дым и пыль мешали наблюдателям, то солдаты у орудий терпеливо ждали лучшей видимости, и неумолимый расстрел продолжался до тех пор, пока не взлетали обломки бревен.
…Сейчас финские солдаты, вжав головы в плечи, сидели в щелях и ждали конца этого ада. Но он все не наступал. Никто из них не знал, что уничтожение траншей, дотов и дзотов, минных полей и колючей проволоки будет продолжаться весь день, вечер и белую ночь. Прорыв будет завтра»[261].
Начальник штаба Ленинградского фронта генерал-полковник М. М. Попов контролировал действия 23-й армии. Он вместе с командующим 23-й армией А. И. Черепановым и командующим артиллерией армии И. М. Пядусовым побывал на наблюдательных пунктах некоторых командиров дивизий, откуда они наблюдали за артиллерийским огнем. «День был солнечный, – вспоминал М. М. Попов, – видимость хорошая, и артиллеристы вели достаточно меткий, прицельный огонь.
В 18 часов, после короткой артиллерийской подготовки, войска начали разведку боем. А. И. Черепанов и я наблюдали за ходом боевых действий одного батальона, который после артподготовки дружно поднялся в атаку и, поддерживаемый несколькими танками, ворвался в первую траншею противника. Там были захвачены несколько пленных 2-й пехотной дивизии финнов. Батальону было приказано закрепляться на захваченном рубеже, а я решил дождаться доставки пленных на НП, с которого мы наблюдали ход боя.
Допрошенные по отдельности пленные показали, что им о нашем наступлении ничего не известно, что, наоборот, “русские ожидают нашего наступления”»[262].
В течение 9 июня была проведена 10-часовая предварительная артиллерийская подготовка, в которой участвовало 240 орудий калибра от 122 мм и выше, в том числе 62 орудия КБФ. Кроме того, бомбардировочная авиация совершила два массированных налета
