Одна маленькая жизнь. В поисках следов - Маттиас Клингенберг
Русский плен – лучший способ сохранить свою жизнь и вернуться домой после войны.
Кто не сложит оружие и не сдастся в плен, будет беспощадно уничтожен.
ЭТОТ ЛИСТОК ДЕЙСТВУЕТ КАК ПРОПУСК ДЛЯ НЕМЕЦКИХ СОЛДАТ И ОФИЦЕРОВ, СДАЮЩИХСЯ В ПЛЕН КРАСНОЙ АРМИИ.
Листовка была найдена в приложении к журналу боевых действий 336-й пехотной дивизии. Подобные военные дневники велись с XVII века, их называли парольными книгами и использовали для фиксации ежедневных приказов. С 1850 года в частях прусской армии были введены Kriegstagebücher (KTB) – журналы военных действий. Таким образом, в журналах вермахта содержались все письменные материалы соответствующего подразделения. Тот, кто вёл журнал 336-й дивизии, включил в него в качестве приложения № 24 и этот советский пропагандистский листок, о чём свидетельствует запись в правом верхнем углу. Неизвестно, был ли это тот же человек, что твёрдо перечеркнул обе страницы и сделал на первой карандашную пометку: «Русская пропаганда». На пятой странице журнала ещё одна запись на тему: «Вражеская пропаганда: в отчётном месяце противник снова сбрасывал листовки в большом количестве, по-прежнему подчёркивая успехи зимних боевых действий». Сами успехи Красной армии зимой 1942/43 года при этом не оспариваются. На этом участке фронта вермахт уже отступал.
К сожалению, запись за 22 февраля 1943 года в журнале отсутствует, поэтому мне приходится составлять впечатление о ситуации на участке фронта в день самого тяжёлого ранения Карла по более поздним записям. Отчёт о боевых действиях за март 1943 года начинается с оценки «положения противника»:
В начале месяца противник продолжил атаковать высоты 2,0 и 3,0 к югу от Русского. Атаки были отбиты, и под эффективным артиллерийским огнём враг вынужден был отступить. 2.3: более сильные атаки противника велись с востока и севера на Петрополье. 3.3: после неоднократных атак на левый фланг на участке 686-го гр. полка в районе высот 2,0 и 3,0, а также севернее, противнику удалось вновь занять высоту 3,0.
Именно в составе 686-го гренадерского полка Карл был тяжело ранен в голову осколками снаряда. Это случилось 22 февраля в Петрополье, небольшом хуторе на реке Миус в 70 километрах к северу от стоящего на Азовском море Таганрога. Я хорошо помню эти осколки. Однажды, рассказывая о случившемся, Карл предложил мне потрогать его голову: там, под кожей, действительно были какие-то неровности… Я пришёл в ужас, когда прикоснулся к ним, и спросил, шевелятся ли они и не больно ли ему. Он ответил, что нет, и рассмеялся. Тогда мне было 12 или 13, я не задумывался о том, что это может значить для Карла. Конечно, с годами привыкаешь, что в тебе засело что-то чужеродное, стараешься вытеснить воспоминания, но совсем забыть не выходит. Всё возвращается каждый раз, когда проводишь расчёской по редеющим волосам. Или я всё-таки преувеличиваю?
Насчёт 22 февраля в письме Немецкой службы оповещения родственников две записи – об уже упомянутом ранении в голову осколками снаряда и о повреждении сетчатки в результате контузии, которое обнаружили в полевом госпитале Амвросиевки, небольшого городка в 25 километрах к западу от Петрополья. Я думаю, что эти ранения Карл получил в одном бою, но заметили проблему с глазом только в Амвросиевке. Так или иначе, для эвакуации санитарным поездом в резервный военный госпиталь в Киеве двух вместе взятых ранений, по-видимому, оказалось достаточно.
Мои дорогие,
сегодня я хочу сообщить Вам, что снова получил ранение. Я был ранен 18 числа, вечером около пяти. Там где я находился, было большое танковое сражение и я участвовал в бою как танковый гренадер. Никогда не забуду, какое поражение мы там потерпели. Как-нибудь расскажу вам всё, если повезёт вернуться домой. Я ранен в правый локоть. Осколками гранаты. Кость немного повреждена. Пока меня перевели в Киев. Вообще-то, я хотел бы в Гинденбург, да только не знаю, как это сделать.
С наилучшими пожеланиями, Рудольф
Пусть мама прочтёт эту открытку.
В графе «от кого» указано: «гренадер Р. Финк, Военный госпиталь Киевская крепость». На открытке штемпель полевой почты от 28 марта 1943 года, в это время Карл тоже находился в госпитале в Киеве. Открытка попала ко мне случайно: я купил её на онлайн-аукционе eBay. К сожалению, ни одного письма от Карла, отправленного полевой почтой, не сохранилось. Если я правильно помню, где-то в конце восьмидесятых бабушка взяла и бросила связку писем в кухонную печь. Иногда я думаю, как же жаль, что она уже не поймёт, как глупо поступила, ведь теперь память о ней померкнет гораздо быстрее, но, может быть, именно этого она и хотела.
Каждое ранение было шансом спастись от ужаса войны. В размещённом в интернете дневнике ещё один тяжело раненый на Восточном фронте солдат пишет, как каждый день молится и притворяется, что болен сильнее, чем на самом деле, лишь бы только его перевели в другой госпиталь, как можно дальше на запад. Автор открытки хочет из Киева в Гинденбург (сегодня – город Забже в Верхней Силезии) – почти на тысячу километров западнее, на территорию рейха. В этом смысле Карлу повезло: после Киева санитарным поездом он был перевезён в Линц. Резервный госпиталь А находился в самом центре, на Рюдигерштрассе, 11 (улица названа в честь знаменитого епископа, основавшего Новый собор в прекрасном городе на берегу Дуная). Сегодня там расположена больница ордена Братьев Милосердия, на её сайте я узнаю, что в 1940 году здание было конфисковано властями. Думаю, конфискация потребовалась, чтобы организовать госпиталь для раненых вермахта.
После полутора месяцев в Линце Карл вернулся на родину, в Брауншвейг. Судя по длительности госпитализации, ранения были очень серьёзные. В конце июня 1943 года его выписали из брауншвейгского госпиталя на Машштрассе, причём только как «годного для гарнизонной службы». Вред здоровью был таким, что «нормальная» служба на фронте теперь была немыслима. Я полагаю, что это должно было улучшить его настроение, ведь шансы пережить войну определённо возросли.
Согласно солдатской книжке, после выписки настал период отпусков – отпуск в честь Троицы, отпуск по выздоровлению и очередной отпуск, что отложило возвращение на службу почти на месяц. Ещё полмесяца Карл провёл в гарнизоне Баутцен в составе запасного батальона, после чего был переведён на последнее место службы, в нынешнюю Чехию.
Улица Михайловская в Житомире
